Пугало гуляет в полночь
Шрифт:
— Ух ты! — воскликнула я. — Оказывается, я все еще боюсь этого медведя.
В дальнем углу комнаты стояло на задних лапах громадное — метра три — чучело медведя.
Много лет назад дедушка Курт застрелил этого медведя на охоте. Огромные передние лапы зверя тянулись вперед, и казалось, что он вот-вот прыгнет. Дедушка Курт рассказывал, что это был медведь-убийца. Прежде чем он его подстрелил, медведь помял двух охотников. Так что дедушка спас им жизнь.
Чучело было как живое, смотреть на него было жутковато, и я отвернулась. Оно никогда мне не нравилось.
— Расскажи что-нибудь страшное, — попросила я дедушку Курта.
Он повернулся ко мне, и я заметила в его голубых глазах смятение.
— Да, да, — подхватил Марк, — мы соскучились по твоим историям. Расскажи про безголового мальчика в шкафу!
— Нет, — возразила я. — Расскажи что-нибудь новое.
Дедушка Курт в задумчивости почесал подбородок, глянул на Стэнли и неуверенно кашлянул.
— Детки, что-то я сегодня устал, — проговорил он. — Лучше пойду спать.
— А как же история? — не сдавалась я. Он скользнул по мне потухшим взглядом и пробормотал:
— Не знаю я никаких историй. Затем с трудом поднялся и заковылял в свою комнату.
«Что же происходит? — недоумевала я. — Что здесь не так?»
5
Я поднялась наверх в свою спальню и переоделась в ночную рубашку. Окно спальни было открыто, в него задувал свежий ветерок.
Я подошла к окну и выглянула. На газоне лежала тень большой яблони. Там, где кончалась трава, начиналось кукурузное поле, залитое светом полной луны. Высокие стебли сверкали сейчас так, словно были отлиты из золота.
Кое-где из рядов кукурузы высовывались пугала. Они были похожи на одетых в черную форму солдат. Рукава их пиджаков трепетали от ветра. Мне казалось, что их нарисованные глаза смотрят на меня.
Мне стало не по себе.
Сколько пугал! Не меньше дюжины. И стоят рядами, вот-вот начнут маршировать.
«Пугало гуляет в полночь…» Эти слова Стэнли произнес очень тихо, и я никогда раньше не слышала, чтобы его голос звучал так пугающе.
Я посмотрела на часы на столике. Десять вечера.
Я уже буду спать, когда они пойдут гулять. Что за дикая мысль!
Я чихнула. Видимо, у меня аллергия на деревенский воздух — не только дневной, но и ночной.
Я стояла у окна и смотрела на длинные тени пугал. Под порывом ветра стебли кукурузы наклонились, и по теням прошла волна.
И вдруг пугала задвигались.
— Марк! — закричала я. — Марк, сюда! Скорее!
6
В лунном свете я с ужасом наблюдала, как шевелились темные силуэты, как подрагивали руки и наклонялись вперед головы.
Все. Одновременно.
Все пугала одинаково подергивались, кренились, вытягивались,
— Марк, быстрее! — кричала я.
По коридору простучали торопливые шаги, и запыхавшийся Марк ворвался ко мне в комнату.
— Джоди, что случилось? — выкрикнул он с порога.
Я жестом велела ему подойти. Когда он оказался со мной рядом, я указала на кукурузное поле.
— Смотри. Пугала…
Он ухватился за подоконник и высунулся наружу.
Через его плечо я видела, как в унисон шевелятся пугала.
Мороз пробежал у меня по коже, и я засунула ладони под мышки.
— Это ветер, — объявил Марк и отступил от окна. — Что с тобой, Джоди? Дует ветер, вот они и колышутся.
— Ты… ты плохо смотрел, Марк, — выдавила я. — Посмотри получше.
Марк картинно закатил глаза, вздохнул, но все же опять высунулся из окна. Он вглядывался в кукурузное поле довольно долго.
— Ну что, видишь? — не вытерпела я. — Они все вместе двигаются. Руки, головы… Они все вместе…
И тут Марк повернулся ко мне. В его расширившихся глазах я увидела страх. Он, потрясенный, смотрел на меня и молчал. В конце концов сглотнул слюну и прошептал:
— Надо сказать дедушке Курту.
Мы кинулись вниз, но, как оказалось, бабушка с дедушкой уже легли. Дверь их спальни была закрыта, и оттуда не доносилось ни звука.
— Давай подождем до утра, — предложила я. — Надеюсь, с нами за ночь ничего не случится.
Мы на цыпочках разошлись по своим комнатам.
Я захлопнула окно и заперла его на шпингалет. А пугала в поле все шевелились, все старались спрыгнуть с кольев.
Я содрогнулась и поспешила отойти от окна, забралась в кровать и с головой укрылась одеялом.
Спала я беспокойно. Всю ночь ворочалась, а утром поспешно выпрыгнула из кровати, провела щеткой по волосам и побежала вниз, к завтраку.
Марк спустился сразу вслед за мной. На нем были те же джинсы, что и накануне, и красная с черным майка с надписью «Нирвана». Он не дал себе труда причесаться, и волосы у него на затылке стояли торчком.
— Оладьи, — выдохнул он.
Это слово немедленно подняло мне настроение и заставило на короткое время забыть о двигающихся пугалах.
Как же я могла забыть про чудесные оладьи с шоколадом, которые печет бабушка Мириам? Они мягкие и буквально тают во рту. Теплый шоколад со сладким соусом — лучшего завтрака представить себе невозможно.
Мы пронеслись через большую комнату в кухню.
Я втянула в себя воздух, надеясь почувствовать неповторимый запах кипящего на сковороде масла.
Но запаха я не ощутила и решила, что у меня заложен нос.
В кухню мы с Марком ворвались одновременно.
Дедушка Курт и Стэнли уже сидели за столом, и перед ними дымился большой синий кофейник.
Стэнли прихлебывал кофе. Дедушка Курт закрылся газетой. Впрочем, когда мы вошли, он опустил ее и улыбнулся, приветствуя нас.
Мы поздоровались со Стэнли и дедом и уселись за стол. Нам так хотелось наших любимых оладий, что мы невольно потирали руки, совсем как герои мультиков.