Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь
Шрифт:
Но следующий шаг дался ей намного легче, тяжесть постепенно уходила. Еще шаг – и Анна-Мария почувствовала, что тело становится легче, словно наполняется изнутри маленькими воздушными пузырьками и по нему волнами расходится легкое приятное покалывание. Несколько следующих ступенек она уже преодолела легко. Ей даже
Увлеченная этим странным процессом восхождения, она не сразу заметила, что лестничный проем расширился и постепенно начал заполняться светом, густым и белым, как молоко. А сама она постепенно растворялась в нем, и очертания ее тела теряли привычную форму. Наконец, глянув вниз, она не обнаружила под собой ни ступенек, ни собственных ног – все широкое пространство заполнил свет, и она уже не шла, а парила в нем, не ощущая веса. Белый воздух был сладким, как молочный коктейль. Анна-Мария устремилась вверх, ей было любопытно узнать, что там, за кромкой белого горизонта. Она легко преодолела сопротивление невидимой мембраны и оказалась в другом пространстве – оно напоминало море. Пузырьки воздуха, облепившие ее со всех сторон, быстро подняли Анну-Марию на поверхность, и она, воспарив над кромкой воды, оказалась среди крон деревьев, росших довольно-таки странно – сверху вниз.
Здесь было так хорошо, что Анна-Мария решила просто полетать среди густых ветвей. Она подлетала к широким листьям и видела каждую их прожилку так отчетливо, словно была крохотным насекомым. Кора гигантских деревьев напоминала борозды в поле, и ее тянуло прилечь в одну из них, как в широкую, душистую колыбель. Она остановилась на секунду и, легко оттолкнувшись от ветки, подлетела к шершавой поверхности ствола. От него исходило тепло и удивительный свежий запах клейковины. Она прижалась к нему всем своим существом, расплылась по бороздкам
– Тебе не кажется, что ты был к ней слишком суров? – услышала она женский голос где-то совсем близко, так близко, будто бы он звучал у Анны-Марии в голове. – Ты дал ей слишком много.
– Я никогда не даю человеку больше того, что он может вынести! – послышалось в ответ. На этот раз голос был мужским.
– И все же прошу тебя, – продолжала невидимая женщина, – она не заслужила такого пути…
– Любой путь зависит от них самих… Но вряд ли они способны это понять…
– И все же я настаиваю – она мне нравится!
– Делай как знаешь… – отмахнулся от назойливой защитницы обладатель мужского голоса.
Анна-Мария ощутила неловкость от того, что подслушивала чей-то чужой разговор, и резко оттолкнулась от дерева. Так резко, что пулей полетела вверх, поднимаясь все выше и выше, к серпику молодого месяца, светившегося впереди. Полет стал таким стремительным, что у нее захватило дух. Ей казалось, что она разобьется о Дверь. Ведь она еще помнила, что серпик – это ее очертание. Страх охватил ее. Но она уже была совсем близко… Совсем близко… Оставалось сделать последний рывок. И она сделала его, помимо своей воли. Яркий резкий свет полоснул по глазам…
…Я хорошо помню день и час, когда появилась на свет…