Пульс
Шрифт:
— Профессор, подробную вашу лекцию, боюсь, не осилит и выпускник мед.вуза, — усмехнулся Джонстон.
— Если совсем коротко, работа практически завершена, — ответил Райши. — Образец изучен, штамм и вакцина созданы.
— У ваших коллег возникли проблемы… скажем так, с пониманием государственных интересов, — произнёс Джонстон. — Профессор Коули отказался принимать участие в разработке штамма.
— Наличие этого вируса факт, — спокойно ответил Райши. — Отрицать это бессмысленно. Мы создали штамм, чтобы создать вакцину. Мы имитировали мутацию вируса в земных условиях и теперь готовы встретить
Райши вздохнул.
— Надо быть полным кретином, чтобы не понимать, — произнёс он. — Что все новинки будут применяться, прежде всего, как оружие. Так было всегда. Именно поэтому государство заинтересовано в исследованиях. Нужно просто снять розовые очки. Не ты, значит, другой это сделает. Только хуже.
— Значит, вакцина работает, как надо, профессор? — уточнил Джонстон.
— Вакцина имеет эффективность до восьмидесяти шести процентов у полностью здоровых людей, — уверенно ответил Райши. — И это я говорю про то, что вакцинированные почти не заметят вируса. Разве что пару дней будут испытывать симптомы, как от гриппа. Конечно, группы риска заражение переносят хуже и иногда значительно хуже…
— Профессор, вы хотя бы в общем обозначьте, что это за группы, — влез в речь Райши Джонстон.
— Люди, старше сорока пяти-пятидесяти, — ответил профессор. — Люди с хроническими заболеваниями. И так далее, у кого по каким-то причинам ослаблен иммунитет. Контрольное заражение показало, что по группам риска, без предварительной вакцинации, процент выживаемости около двадцати. Клиническая картина всегда сходная. Довольно длительный процесс инкубации…
— Это сколько в днях? — поинтересовался Джонстон.
— От двух недель до трёх месяцев, — ответил Райши.
— Мне кажется, это серьёзный разброс, нет? — уточнил Джонстон.
— Две недели — это возраст за пятьдесят, наличие хронического заболевания и постоянное контактирование с другими инфицированными, — пояснил профессор. — Да, и мужчины переносят хуже женщин. Причём, на порядок.
— Почему? — заинтересовался Джонстон.
— Я могу обрисовать вкратце, примерно за полчаса, — Райши позволил себе легкую иронию.
— К сожалению, столько времени у меня нет, — спокойно произнес Джонстон.
— Клиническая картина следующая, — продолжил профессор. — Сначала вирус сильно ослабляет иммунитет, далее происходит обострение хронического заболевания или просто общее сильное угнетение. На этом фоне вирус выходит в свою пиковую фазу и это для большинства является критичным. Резкое падение сатурации, обострения старых заболеваний…
— Ясно, — кивнул Джонстон.
— Картина почти такая же, как у SARS-CoV-1, — добавил Райши. — Собственно, именно он сейчас и является носителем штамма.
— Это же… как это называется, — Джонстон нахмурился, вспоминая. — Коронавирус?
— Ну, если совсем упрощённо, то да, — хмыкнул профессор. — Этот вирус сложнее. И для того, чтобы изучить и пришлось его заставить мутировать под воздействием SARS-CoV-1. Также нам нужно было решить проблему не только создания вакцины, но и «предохранителя».
— И сколько это? — уточнил Джонстон.
— От года до трёх лет, — ответил Райши. — В зависимости от плотности населения и внешних условий. И противодействия. Чем больше инфицированных будут контактировать друг с другом, тем быстрее будут происходить волны мутации. SARS-CoV-2 наиболее вирулентен при температурах от пятидесяти до ста двадцати (по Фаренгейту, в США используется эта шкала. По Цельсию это от десяти до пятидесяти градусов). Разумеется, если будет происходить противодействие, это тоже увеличит скорость мутаций. А, судя из условия, что вирус должен был действовать… сильнее в отношении гаплогруппы «М», то такое противодействие будет. В Китае весьма сильная теперь школа. А раз будут они, то непременно подключаться и русские. А у них уже есть вакцина против Эболы. И она может послужить основой для вакцины против SARS-CoV-2.
— Но вакцина — это же не лечение? — негромко произнёс Джонстон. — На её применение нужно время. Создать, обеспечить вакцинацию.
— Китайцы, после две тысячи второго имеют серьёзный опыт, — ответил профессор. — Уверен, они смогут быстро всё наладить.
— То есть, ваш штамм… — начал было Джонстон.
Но Райши поднял руку, прерывая его.
— Простите, — произнес профессор. — Я бы не хотел знать ЭТИХ подробностей. Жизнь научила меня, что это бывает крайне опасно. Результат получен. Как его будут использовать и будут ли, меня не интересует. Я не хочу отвечать за чужие ошибки.
— Понимаю, — чуть усмехнулся Джонстон. — А что это там?
В помещении за стеклом и вправду, какая-то суматоха началась. Люди в защитных костюмах сбежались в палату к одному из больных.
— А вот это и есть тот критический этап, — ответил Райши. — Катастрофическое падение сатурации. И остановка сердца, как итог. Сейчас его подключат к ИВЛ.
Джонстон покосился на совершенно спокойного собеседника.
— Но, думаю, это будет не слишком действенно, — равнодушно заметил профессор и продолжил. — По срокам. Через три месяца работа будет полностью завершена. После чего я бы хотел поработать с этим вирусом уже по личной программе.
— И какой же? — поинтересовался Джонстон.
— Теория Панспермии, — ответил Райши. — Этот вирус есть прямое доказательство происхождения жизни на Земле из космоса…
* * *
29 мая2018 года. Двачасадня
«Saitama Citizens Medical Center»
??1Shimane, Nishi Ward, Saitama, 331–0054
Кабинет психолога Утиды Митсуко
Доктор Утида не любила кондиционеры. Она постоянно про них забывала, и потом её продувало. Поэтому доктор открыла дверь на балкон. И тёплый весенний ветерок наполнял кабинет цветочными ароматами.