Пуля для адвоката
Шрифт:
— Сюда, — пригласила миссис Альбрехт.
Я проследовал за ней в главный зал. Он занимал больше места, чем вся моя квартира. Абсолютно непрактичное помещение со стеклянной стеной, выходившей на Тихий океан, который бушевал чуть ли не внутри дома.
— Красиво, — одобрил я.
— Да. Хотите посмотреть спальню?
Я поднял камеру и сфотографировал гостиную и вид из окна.
— Кто-нибудь бывал тут, после того как уехала полиция? — спросил я.
— Практически никто. Насколько я знаю, мистер Эллиот здесь не появлялся. Один раз заглянул мистер Винсент, затем
Копии ордеров хранились в деле. Оба раза они искали орудие преступления. Все улики против Уолтера носили косвенный характер, включая частицы пороха на его руках. Чтобы прижать Эллиота к стенке, им требовалось орудие преступления, а его не нашли. В досье было сказано, что после убийства ныряльщики двое суток обследовали дно, но ничего не обнаружили.
— Как насчет чистильщиков? — поинтересовался я. — Кто-нибудь приходил убираться в доме?
— Нет, никого не было. Мистер Винсент попросил нас оставить все как есть, на тот случай если дом пригодится ему во время суда.
В деле Эллиота об этом не упоминалось ни слова. Любопытно, как Винсент собирался использовать дом во время процесса? Я бы не хотел, чтобы присяжные появились даже рядом с этим местом. Непомерная роскошь особняка могла лишь подчеркнуть богатство Эллиота и настроить против него присяжных. Все бы сразу смекнули, что он им не ровня, а человек из другого мира.
— А где спальня?
— Там, на верхнем этаже.
— Тогда наверх.
Пока мы поднимались по винтовой лестнице с перилами цвета морской голубизны, я спросил миссис Альбрехт, как ее зовут. Объяснил, что мне неловко обращаться к ней так формально, тем более что с ее боссом мы почти на ты.
— Можете звать меня Ниной.
— Хорошо. А вы зовите меня Микки.
Лестница привела нас к двери, за которой располагалась спальня размером с судебный зал. При таких масштабах для отопления понадобилось целых два камина, с северной и южной сторон. Внутри помещения выделялись спальная зона, нечто вроде гостиной и два туалета, мужской и женский. Нина Альбрехт нажала кнопку возле двери, шторы на западной стене поползли в стороны и открыли стеклянную стену с видом на Тихий океан.
Кровать ручной работы раза в два превосходила по размерам обычную. На ней не было ни матрасов, ни подушек, ни постельного белья — наверное, все забрали для анализов в лабораторию. В гигантском ковре зияли два квадратных выреза в шесть футов, взятых, очевидно, с той же целью.
На стене возле двери виднелись пятна крови, обведенные чертой и помеченные кодовыми значками оперативников. Никаких других следов преступления в спальне я не обнаружил.
Подойдя к стеклянной стене, я оглядел комнату со стороны окна и сделал несколько снимков под разными углами. Нина раза два попала в кадр, но это не имело большого значения. Снимки не предназначались для суда. С их помощью я хотел освежить свою память, когда стану работать над стратегией защиты.
Место преступления — нечто вроде карты. Если вы знаете, как ее читать, всегда можно найти верный путь. Ландшафт
Я посмотрел на квадратный вырез, сделанный в белом ковре возле двери. Там застрелили Йохана Рилца. Мой взгляд скользнул дальше, к кровати, где лежало распростертое тело Мици Эллиот.
В материалах дела сообщалось, что обнаженные любовники, вероятно, услышали, как кто-то проник в дом. Рилц встал и открыл дверь, за которой уже стоял убийца. Рилца застрелили прямо на пороге, и преступник, перешагнув через его труп, вошел в комнату.
Мици Эллиот вскочила с кровати и оцепенела, выставив перед собой подушку. Детективы считали, что она знала убийцу. Наверное, умоляла его сохранить ей жизнь, а может, понимала, что это бесполезно. В нее два раза выстрелили через подушку с расстояния примерно трех футов, и она рухнула на кровать. Подушка, которой Мици пыталась закрыться, упала на пол. Затем убийца приблизился к кровати, прижал к голове женщины оружие и сделал контрольный выстрел.
Так звучала официальная версия. Оказавшись в спальне, я сообразил, что есть много необоснованных допущений, потом их можно будет обыграть в суде.
Я взглянул на стеклянные двери, выходившие на веранду перед океаном. В отчетах не упоминалось о том, были ли они закрыты или открыты в момент совершения преступления. Возможно, эта деталь не имела особого значения, но выяснить ее все-таки следовало.
Подойдя к дверям, я подергал ручки — заперто. Минуту я возился с ними, пытаясь понять, как они открываются. Наконец Нина помогла мне, нажав пальцем на специальный рычажок и одновременно повернув защелку. Дверь распахнулась, и в спальню хлынул шум прибоя.
Если двери были открыты, то грохот волн заглушил все звуки, которые мог издать злоумышленник, проникнув в дом. Это противоречило версии следствия, что Рилца убили на пороге спальни, потому что он якобы приблизился к двери, услышав шаги. Правда, возникал вопрос: что Рилц делал голым возле двери? Но для защиты это не важно. Мое дело озвучить факты и указать на несоответствия, которые вызовут сомнение в умах присяжных. Сомнение — ключ к успеху. Если не можешь уничтожить улики, попытайся хотя бы их скомпрометировать.
Я вышел на веранду. Не знаю, был ли в тот момент прилив или отлив, но вода находилась очень близко. Волны накатывали одна за другой и разбивались о волноломы, обдавая брызгами фундамент дома.
Гребни волн достигали шести футов, но я не заметил ни одного серфингиста. Я вспомнил, что Патрик говорил про волнение в бухте.
Вернувшись в спальню, я услышал, что у меня звонит телефон — до сих пор его заглушал грохот прибоя. На экране появилась надпись: «Неизвестный абонент». Многие из тех, кто работает в органах правопорядка, блокируют свои номера.