Пуля для императора
Шрифт:
За моей спиной беззвучно возник Матвей. На левой скуле свежая царапина, пальцы рук в крови, но лицо непроницаемо спокойно.
– Вперёд? – предположил я, взводя курок револьвера.
– Чего ж нет? – мрачно ухмыльнулся Матвей, вытаскивая свой нож и вытирая лезвие об одежду убитого. – Тока не вдвоём в одну дверь ломиться будем. Ты отсюда пойдёшь, я окно вышибу.
– А оружие? Возьмите мой револьвер! Пока вы будете пробираться сквозь раму и битые стёкла, кто-нибудь может сто раз выстрелить.
Старый казак презрительно фыркнул
– Взяли у тех китайцев, – сразу догадался я.
– Им уже без надобности, – Матвей протянул один револьвер рукоятью мне. – Бери, пали с обоих стволов, магазин полон.
– А вы?
– Мне хватит. В пороховом дыму кинжалом пластовать сподручнее будет.
– Не попадите под шальную пулю.
– Сам под лезвие не лезь, твоё благородие. Смахну ж головёнку и не замечу.
Вот на такой оптимистичной ноте, позаботившись друг о друге и обменявшись полезными советами, мы приступили к так называемому штурму.
Матвей попросил меня считать до десяти, а потом выбивать дверь ногой, прыгнуть внутрь, откатиться влево и с колена палить во всё, что шевелится. Как говорили в Средние века, «Господь на небесах узнает своих…»
Сердце моё билось так, словно я месяц питался исключительно кофе. Причём жрал его всухую, ложкой, даже не запивая. Нет, страха не было. Скорее здоровое возбуждение, как перед боксёрским спаррингом с заведомо более сильным противником.
Приключения последних месяцев закалили мою душу, я дорожил своей жизнью куда более, чем раньше, но совершенно не боялся умереть. Такой вот удивительный парадокс. Я знал, что фактически делаю шаг в полную неизвестность и если меня там что и ждёт, то только пули, ножи, злоба и превосходящие силы врага. Я сунул руку в карман…
Серебряный браслет отца вдруг перестал быть холодным. Готов поклясться, что звенья металла неожиданно стали тёплыми, даже горячими. Я вновь застегнул его на запястье и глубоко вдохнул холодный воздух рассвета!
Серебро словно обжигало мою кожу, наполняя душу неведомым доселе азартом и весельем! Просто из-за того, что подобное поведение нехарактерно для благородного металла, а значит, всё дело во мне, в моей психике, духе, воле или что ещё есть у нас там…
– …Восемь, девять, десять, – неторопливо загибая пальцы, посчитал я, отступил на шаг и изо всех сил врезал по толстой дубовой двери каблуком! А-а-а-а!
Боль была такая, что я рухнул на спину, с воем держась за отшибленную пятку. Мать твою за ногу, Господи, храни королеву, убью всех, Боже мой, как больно-о…
– Кто тама? – с характерным китайским акцентом раздалось из-за двери.
Клянусь всеми святыми, включая Будду с его исторической родины, в этот момент я был готов послать этого узкоглазого матом! Поверьте, он заслужил. Не Будда.
– Кто тама? – с неизменной вежливостью повторил перспективный самоубийца.
– Граф Михаил Строгофф! – на английский манер
– Вас тута ждут. – После секундной заминки дверь гостеприимно распахнулась.
Как вы понимаете, у меня не оставалось иного выбора, кроме как, подобно библейскому герою, шагнуть в пасть Левиафана…
– Михаил Николаевич, какими судьбами? – с самой искренней улыбкой приветствовал меня фон Браунфельс, восседая за дальним столом в углу комнаты. Беглым взглядом я насчитал не меньше пятнадцати китайских наёмников, вооружённых пистолетами немецкого образца. Но что хуже всего…
– Ой, подивытися, щеня обявивси, – хлопнул в ладоши черноусый человек в турецкой феске. – А шо один? Старшого нэма?
Я мрачно оглядел обоих, надеясь, что мой взгляд и моя поза полны исконно британского достоинства и благородства. В конце концов, ни один из этой парочки негодяев не годился мне и в подмётки ни по праву рождения, ни по воспитанию, ни по образованию, ни по роду деятельности. Шпион и бандит с большой дороги!
Кто они против настоящего английского джентльмена русского происхождения? Пыль и прах на мостовой! Вот как-то так я и думал, неспешно пересчитывая револьверные стволы, направленные в мою сторону. На первый взгляд получалось десять-пятнадцать.
Вполне достаточно. При зрелом размышлении я бы даже признал, что чрезмерно. Куда им столько-то…
– Молотой челофек, вы нас фсех очень обяжете, если положите своё оружие на пол, – вежливо предложил немец.
Не думаю, что на тот момент у меня был иной выбор. Тем более что папин казак отнюдь не спешил выскакивать из окна, как чёртик из табакерки. После секундного размышления я неторопливо, без суеты, даже с некоторой показушной ленью положил оба револьвера себе под ноги.
Улыбающийся китаец по одному кивку человека в феске подхватил их и передал своему командиру. Ренегат покосился на оружие, а потом неожиданно ударил китайца по лицу:
– То ж наши пистоли! От бисовы дети, чорты желты, зла на них вже не хватае!
Китаец отлетел в сторону, ударился боком о стол, скривился от боли и захрипел. Остальные никак не отреагировали. Видимо, терпеть побои от начальства для них было не в диковинку. Что ж, это как в армии или на флоте, рукоприкладство почти везде считается в порядке вещей.
– Михаил Николаевич, я несколько изумлён фашим странным стремлением к суициту, – меж тем продолжил фон Браунфельс, прихлёбывая что-то горячительное из небольшой серебряной фляжки. – Фы всё равно умрёте, а у нас вперети ещё часа три то появления первых фсадников императорского конвоя. Кута спешить?
– Коли хлопчику треба на нибо, та я ж сам ёго урою!
– Успокойтесь, дорогой Тарас-эффенди, – без улыбки попросил немец, и по тому, как ренегат, ворча, опустил взгляд, лишний раз стало ясно, кто руководит всей операцией. Ну и заодно как зовут этого негодяя. При случае непременно расскажу Матвею.