Пуля из будущего

Самаров Сергей Васильевич

Алексей сел и открыл глаза, хотя этого можно было бы и не делать. Вокруг по-прежнему была мертвая чернота, и он опять зажмурился, чтобы легче адаптироваться к свету, который вот-вот появится. Над его головой уже открылся верхний люк. Значит, сейчас садист Устас распахнет нижний и заставит его выбираться отсюда.

Пока этого не случилось, Алексей сделал несколько быстрых приседаний, энергично помахал руками и ногами. Воздух подземелья получил порцию ударов, но никак на это не отреагировал. Зато по телу забегала кровь, пробудила мышцы, приготовила их к любому действию.

Над

головой раздался скрежет. Это бандит отодвигал ящик с гнилыми вонючими овощами. Хорошо, что этот запах не спускался в нижнее помещение, иначе можно было бы угореть от него одного. Подобные ароматы обычно имеют привычку устремляться кверху. Вот пусть и лезут на кухню. Может быть, они нравятся садисту Устасу? Но это дело его извращенного вкуса.

Наконец-то ящик ушел в сторону. Стали подниматься крышки. Алексей не видел этого, но хорошо представлял, поскольку минувшим вечером сам все это делал. Сначала дощатая, прочная, с засовом. Потом из толстого двойного пенопласта. За ней третья, из досок-пятидесяток.

Свет, падающий сверху, болезненно ударил даже по закрытым глазам. Веки у человека очень тонкие. Алексей зажмурился еще сильнее. Он открывал глаза плавно, постепенно, чтобы не получить еще один световой удар.

— Долго сидеть думаешь? Выбирайся. Работать пора. Мне целую машину дров привезли.

Голос у Устаса был еще грубее вчерашнего. Должно быть, жена совсем его не знает. Зря она утверждала вчера, что Устас добрый, хотя и боится показаться таковым. Но, может быть, садист хорошо маскируется?..

Алексей встал, взялся двумя руками за пояс и потянулся, разминая мышцы тела. Это было его обычное утреннее движение, своего рода ритуал, не выполняемый только тогда, когда бойцов спецназа ГРУ поднимали по тревоге. Тут уже не до потягиваний.

Алексей учился этому у своего кота. Тот без утреннего потягивания не соглашался шагу ступить. Еще знаток животных Брем писал, что самым совершенным млекопитающим в мире является домашняя кошка. Так почему бы не поучиться у идеала?!

Алексей не слишком торопился, чем сильно злил садиста. Тот, видимо, считал, что пленник обязан бежать к нему по первому его зову. Но так не поступит даже собака, уважающая себя. Сначала она оценит необходимость. А уж про солдата-спецназовца и говорить было нечего. Боец бежит по зову старшего по званию, но никак не бандита.

Рядовой Николаев выдержал максимально возможную театральную паузу, показал Устасу, что окриками его не пронять. Потом он взялся рукой за ступеньку лестницы, оглянулся, осмотрел свою каморку, вернулся к ведру и попил воды. Только после этого солдат стал выбираться из темницы.

Устас, конечно, не решился спуститься в подпол без автомата. Когда Алексей выбрался из нижней ямы, Устас предусмотрительно отошел в сторону. Ствол оружия при этом смотрел на Николаева. Предосторожность не лишняя, потому что Алексей твердо решил, что долго в этой яме он задерживаться не намерен.

— И где твои дрова? — спросил рядовой Николаев.

— Тебе их сюда выгрузить? Я бы так и сделал, да вот беда, самосвал по коридору не проедет. Поднимайся выше. И не суетись, стрелять

буду при первом же неосторожном движении.

Надежды Алексея были связаны как раз с лестницей. Она крутая. Садисту будет неудобно подниматься и держать автомат в боевом положении. В этот момент можно и напасть. Хотя прежде следовало бы провести хорошую разведку. Как в доме, так и во дворе. А это значит, что нападение и попытку побега следует отложить хотя бы на один день.

Алексей выбрался наружу и остановился прямо перед люком. Ствол автомата снизу смотрел на него так же внимательно, как и сам Устас.

— Медленно отходи. Чтобы я тебя видел, а ты меня, — велел садист. — Я поднимаюсь, а ты отходишь. Все хорошо понял? Из дома все равно не выскочишь. Там собака бегает. Сожрет сразу. Не пытайся сбежать и не слушай мою жену. Не ты мне несчастье принесешь, а я тебе. Будь готов к этому.

Значит, Адина разговаривала с Устасом о пленнике и предупредила его. Не зря же вчера вечером бандит в полицейской форме назвал Адину видящей. Она ведает, что говорит. Алексей был уверен, что садист непременно привел в свой дом несчастье для себя.

Однако Адина что-то еще говорила про дочь. Она просила Алексея о ней позаботиться. Где сейчас Бурлият? Могла бы и появиться! Вечером девочка показалась солдату очень красивой. На таких просто смотреть приятно.

Она что-то сказала матери про Алексея. Бурлият почувствовала в нем что-то такое, чего ее мать увидеть не сумела. Так Адина сказала. Но ведь Алексей даже не разговаривал с девочкой. Она вечером сразу прилипла к отцу, а потом пробежала мимо пленника в вольер к собаке. Или Бурлият тоже видящая?

Однако это все мало касалось Алексея Николаева. Для него сейчас главное — не понимание взаимоотношений, сложившихся в этой странной семье. Гораздо важнее определиться насчет своей судьбы. Сделать это надо как можно быстрее.

Сейчас не было видно ни девочки, ни ее матери. То есть никто Николаеву не мешал. Алексей медленно отступал к двери по мере того, как Устас поднимался по ступеням, держа автомат в одной руке. Он делал это не слишком уверенно.

Выстрелить из такого положения садист, может быть, и сумеет, но вот попасть — едва ли. А если еще и ударить крышкой люка по стволу и по голове, то Устас полетит с лестницы вместе с автоматом. В принципе, вполне можно было бы сделать все это прямо сейчас. Сразу и резко. Не ждать другого удобного момента. Но теперь Устас еще настороже. Надо бы его слегка усыпить, заставить потерять бдительность, а потом напасть.

Неизвестно, что во дворе делается. Может быть, там полицейский бандит со своим напарником. Они с оружием, а рядовой Николаев с голыми руками. Он выскочит, а они, предупрежденные неприцельной стрельбой Устаса, уже будут наготове, встретят беглеца со стволами, поднятыми в боевое положение оружием. А сзади окажется Устас со своим автоматом. Нет, лучше сначала все разведать, узнать, притупить внимание охраны, а потом уже действовать.

Алексей спокойно остановился в дверном проеме. Он дожидался, когда садист поднимется, прикроет люк и расстелет сверху толстый палас.