Пуля справедливости

Жуков Вячеслав Владимирович

– Думаю, счет идет не на десятки, а на сотни? – спросил Федор. Камов усмехнулся, как бы выражая, какая во всем этом разница Туманову.

– Впервые вижу, опера пожалевшего преступников, – сделал генерал колкое замечание. – Количество этих ублюдков не должно нарушать демографического равновесия. А у нас, их стало слишком много, мой дорогой майор. Или вы считаете, что я не прав? – улыбаясь, спросил Камов, сверля своими карими глазами Федора.

– Вы страшный человек, генерал, – сказал Федор. На что Камов отрицательно покачал головой, в корне не соглашаясь с майором Тумановым.

– Я здравомыслящий защитник отечества.

А вы, похоже, заблудший слепец. Но, учитывая, что вы по воле случая оказались посвященными в такое, что обыкновенным людям знать не положено, предлагаю вам стать членом нашего комитета. Гарантирую, разочарованы не будете, – пообещал генерал, при этом испытующе заглядывая в глаза Туманову.

Федор улыбнулся.

– В этом я не сомневаюсь, – сказал он генералу. Но Камов постарался не обидеться на раненого майора. Напомнил довольно строго:

– Так, или иначе, но отсюда у вас теперь два пути. Первый, вы подписывайте контракт о вступлении в мой комитет, и вам сейчас же, немедленно будет оказана медицинская помощь.

– А второй? – стараясь не терять оптимизма, спросил Федор.

– Или вы умрете, как Игнатенко, – кивнул генерал на труп лежащий на столе. – Надеюсь, у вас хватает ума понять, что просто так я вас отпустить не могу?

– А как же время на раздумье? – шутливо осведомился Федор.

– Его у вас нет. Впрочем, так же, как и у меня. Решайте, «да» или «нет»?

Ответить Туманов не успел. За окнами послышалась стрельба. Генерал метнулся к двери, глянуть, что там происходит.

В коридоре несколько раз выстрелили из пистолета. В ответ «Макарову» остервенелой очередью огрызнулся автомат. Потом послышался топот по дощатому полу. Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел Лешка Ваняшин. Поверх джинсовой куртки на нем был надет бронежилет, а в руках он держал короткоствольный автомат. Со всей силы он толкнул бывшего генерала, так, что тот отлетел в угол. А лейтенант бросился к майору Туманову.

– Федор Николаич!

– Ну наконец-то, – чуть улыбнувшись, проговорил Федор: – Я уж заждался.

Двое рослых спецназовцев, вбежавших в комнату следом за Ваняшиным, схватили Камова за руки. В правой руке у генерала был зажат пистолет, но воспользоваться им Камов так, и не успел.

– А ты, майор, из везунчиков, – без доли юмора заметил генерал.

Федор посмотрел на него. Теперь, когда рядом были свои, можно и расслабиться. К тому же, кажется, последние силы иссякли. И Федор почувствовал, что пол и стул, на котором он сидел, качнулись, как при сильном шторме. Но прежде, чем провалиться в бездонную пропасть, он все же ответил генералу:

– Да уж… – Теперь он не чувствовал боли. Ощутив блаженную легкость в теле, он повалился на бок, проваливаясь в бездонную пропасть, похожую на колыбель матери, где спокойствие и умиротворенность господствуют над всеми земными тревогами. И до его угасающего сознания далеким эхом дошел крик лейтенанта Ваняшина:

– Врача скорей сюда!

Эпилог

Федор открыл глаза и увидел, что он лежит на кровати в больничной палате. Рядом, как два прилежных ученика, положив руки на колени, сидели Грек с Ваняшиным. Причем, если Ваняшина еще можно было посчитать за прилежного, то, глядя в усатую харю капитана, с легкостью можно было записать его к нарушителям дисциплины. Под обоими глазами усача темнели здоровущие синяки. Но Грек улыбался.

Федор

знал, что и у него самого видок сейчас не лучше, и все-таки, взглянув в эту усатую рожу, улыбнулся тоже.

– Привет, ребята, – сказал майор.

– Я же говорил врачам, наш майор просто так не сдастся, – с некоторой долей гордости, констатировал Грек. – И вот ты и выкарабкался. Надо было с врачом заключить пари, долларов на триста. Сейчас бы выиграл.

– Ладно тебе, Грек. Лучше скажи, как там закончилась операция? – спросил Федор. Из головы не выходила та психушка, где ему выпало побывать.

– Операция закончилась так, как и должна была закончиться. На территории частной психиатрической клиники Камов устроил центр по подготовке наемников, который он называл комитетом защитников отечества. Когда наши спецназовцы на двух автобусах примчались, следом приехали и фсбэшники. Сам ведь знаешь, у них нюх как у хороших собак. Пронюхали и примчались. Сейчас делом генерала Камова занимается следственная бригада ФСБ.

Федор кивнул. Не хотелось, не возражать, не соглашаться. Он остался жив и это главное. А все, что произошло, должно остаться в прошлом. Так сейчас хотелось майору. И он, глядя в окно, где ветка близко растущего дерева карябала по стеклу, улыбнулся. Она ему представилась лапкой котенка, который, когда он был без сознания, карябался в окно, призывая майора вернуться в этот мир. А Грек, расценил улыбку майора, как горькую насмешку над действительностью. Сказал:

– У нас ведь всегда так. Как грязь разгребать, так мы, опера. А как дело к концу, тут подключается элита. – Под элитой капитан имел в виду ФСБ. Вздохнул и добавил: – Теперь глядишь, еще кто-нибудь из них награду получит за то, что обнаружили антитеррористическую организацию.

Федор был не так жаден, как Грек и потому сказал с безразличием:

– Пусть подавятся.

Грек хотел на это что-то возразить, но тут в палату вошла Даша. Увидев ее, Грек сказал шутливо:

– Ну, Федор Николаич, Дарья у тебя построже врачей. Не велит, чтобы мы заходили к тебе…

– Чтобы не беспокоили, – поправила Даша капитана, давая понять, что отведенное им с Ваняшиным время прошло, и опера должны удалиться.

Хотя, стоило ей появиться в палате, как Грек с Ваняшиным и сами заторопились, сославшись на неотложные дела. Когда они оба, попрощавшись, вышли, Даша села на кровать рядом с Федором и ласково погладив его по голове и поцеловав в бледные губы, сказала:

– С возвращением тебя, милый. Я так ждала, когда ты откроешь глаза.

Сказала она, и у самой глаза заблестели от набежавших слез. Федор улыбнулся.

– Это мне котенок помог, – сказал Туманов.

Даша посмотрела на него. Не бредит ли ее майор?

– Что ты, Федор? Какой котенок? Откуда здесь котенок? – спросила она.

– Не здесь, а там за окном. Он карябал лапкой в стекло. А я лежал и слышал.

– Федор… это дерево. Его ветка стучит по стеклу. Посмотри сам, – сказала Даша, подошла к окну и вдруг заливисто засмеялась. Федор не понял причину смеха.

– Ты что? – спросил он.

Даша открыла раму, и Федор увидел крохотный пушистый комочек с остренькими ушками и двумя бусинками глазами. Котенок грелся под солнышком на металлическом карнизе и совсем без удивления посматривал на подошедшую Дашу, как будто знал ее. Он даже не испугался, когда она бережно взяла его в ладони и показала Федору.