Пуля вместо отпуска
Шрифт:
Внизу, под трибунами, выпускали лошадей, давая им размяться и поглазеть на стартовые ворота.
— Буду рад, кода все закончится, — проговорил Крипп.
— Беспокоишься?
— Беспокоюсь, как бы скорей вернуться к своей работе. Ты еще ничего не сделал для…
— Намерен сделать, — прервал Фелл. — Видишь Баттонхед? Вот, возьми мой бинокль.
Крипп потянулся за биноклем и увидел, что Фелл улыбается. Он сидел в своей ложе, заложив ногу за ногу и держась руками за спинку стула. Казалось, ничему конкретно он не улыбался,
— Эй! — окликнул его Фелл. — Взгляни-ка, кто к нам идет.
Крипп взглянул и увидел Пэндера. Тот шел набычившись, и темные очки скрывали выражение его глаз. Но было заметно, что он встревожен. Взбежав по ступенькам, он лишь раз остановился, чтобы взглянуть на табло тотализатора над треком. Один из фаворитов упал в оценке с трех до двух, и на табло последовала целая серия всплесков, когда шансы Минди снизились с двадцати трех до шестнадцати.
— Эй, Пэндер! — окликнул его Фелл.
Пэндер резко развернулся, как от удара, и ему не стало легче, когда он увидел Фелла.
— Подойди-ка на минуту, мальчик!
Пэндер подошел.
— Что я тебе за мальчик?! Чего ты хочешь?
— Ничего, Пэндер. Просто подумал всего-навсего, может быть, ты ищешь меня?
— Зачем бы мне…
— Заткнись на минуту, мальчик! Они уже выстраиваются в линию!
Из громкоговорителя донеслись трубные звуки, и некоторые конюхи бросились обратно к ограждению, а лошади нервно стали коситься на ворота. «Десять минут!» — возвестил громкоговоритель.
Пэндер остановился возле ложи.
— У тебя такой вид, словно ты ждешь приглашения зайти, — выговорил Фелл. — Хочешь занять место?
Пэндер воспринял слова Фелла как намек, но, взглянув на Фелла, ничего не сказал. Фелл явно выглядел дружески настроенным.
— Как денежки олухов — поступают, Пэндер?
— Хм-м? Поступают.
— Надеешься удержать табло на этих шансах, Пэндер? Серьезная работенка, знаешь ли!
— Не твоя забота.
— Заткнись на минуту, Пэндер. Вон, смотри, одна пытается вырваться за ворота.
Но все обошлось. Лошадь заставили вернуться, и она сейчас кружилась вместе с жокеем, который пытался заставить ее занять свое место в шеренге.
— Я просто спрашиваю, — продолжал тем временем Фелл. — И лишь потому, что не совсем в курсе дел. Ты мне ничего не докладываешь и ни о чем не просишь.
Пэндер сдвинул очки на переносице сначала вверх, потом вниз с самым что ни есть деловым видом.
— Ты же знаешь, как делаются дела. Завтра мне все будет ясно. Я собираюсь… дьявольщина, но раз уж ты здесь, и это не бог весть что, но вот я думаю… Как насчет того, чтобы покрыть ставки? В этот забег — большие скачки и…
— Немного поздновато, тебе не кажется?
— Ну, я просто думаю — немного подстраховки не помешает с учетом того, какие большие деньги задействованы
— Ты не нуждаешься во мне, чтобы покрыть свои ставки. Пэндер. Нет, судя по тому, как ты управляешься, мальчик.
— Я толкую не о том. Ты не усек, что я имею в виду.
— Почему же? Ты хочешь, чтобы я выложил деньги из кубышки организации на случай, если твоей выручки не хватит для выплат по ставкам и текущим расходам. Разве ты не это хотел сказать?
— Я просто зондирую почву. В этом забеге есть по-настоящему «темные» лошадки, и мне сдается…
— Которая? Минди?
— О нет! Дьявольщина, нет, конечно!
— Пять минут, Пэндер!
— Да-а. Уф, пойми, Фелл…
— По-моему, ты не хочешь, чтобы я покрыл хотя бы одну ставку. Первое — и это главное — ты можешь всегда для поддержания своего престижа достать необходимые средства из выручки, она просто будет несколько ниже ожидаемой; и второе… — Фелл подался вперед с конфиденциальным видом, — будет нехорошо выглядеть, Пэндер, если ты, вопреки своим заявлениям, обратишься ко мне за помощью.
— А я ничего и не прошу, Фелл. Просто обсуждаю…
— А теперь умолкни, Пэндер! Они выстраиваются для старта. — Фелл весь обратился во внимание.
— Я сказал… — Но никто уже не слушал Пэндера. Он отошел, весь в напряжении, но взял себя в руки и несколько раз помахал приветственно знакомым, словно ничего другого у него на уме и не было, кроме как прогуляться среди зрителей.
Все лошади находились уже позади ворот, и их успокаивали, закрывая за ними одну за другой выводные двери. Громкоговоритель молчал, и голоса стали тише.
— А что, если бы он попросил тебя, Том? Если бы попросил без обиняков выложить деньги из заначки?
Фелл взглянул на Криппа:
— Посоветовал бы ему катиться ко всем чертям!
— А сможет ли он оплатить те ставки, которые принял?
Фелл наблюдал за воротами. Лошади внутри стояли тихо. Некоторые мотали головами.
— Видок у него такой, будто на него лошадь наступила, — уклонился от прямого ответа Фелл.
И больше разговоров не было. Секунду или две на ипподроме стояла тишина, затем звякнул гонг, ворота с металлическим лязгом распахнулись, и лошади рванули.
Первая беспорядочная скачка закончилась тем, что лошади разделились на две группы. Ни отставших, ни вырвавшихся вперед, просто две группы — и клочья земли, летящие из-под копыт. На одного фаворита шансы упали до нуля, но у остальных составляли два к одному. Что-то, должно быть, просочилось по поводу Минди: ставки на нее упали до восьми. На Баттонхеда не изменились: двадцать к одному. Следующие за самыми высокими, что оставались прежними: двадцать четыре к одному. Эта лошадь была последней в отставшей группе, где бежал и Баттонхед. Минди уже оправдала возлагавшиеся на нее надежды — вырвалась вперед к фаворитам.