Пурпурные грозы

Мишарина Галина

— Ладно, — усмехнулся Солнечный. И добавил, откашлявшись: — С радостью.

— Кстати, вы можете посетить баню, — улыбнулась я. — Полезно будет.

— А ты? — спросил Дэр.

— А я потом. Пока будете мыться, приготовлю что-нибудь.

— Её топить несколько часов, — сказал Дэр. — Ну, как раз к ночи будет готова…

— Я могу помочь, — сказал Марк. — Подогреть чуток.

— Хм, точно, — кивнул Магици. — Совсем забыл про твой жар. Пойдем?

— Идем, — отозвался Марк. — Мэйди, ты точно не хочешь? Ну, с мужем…

— После. Идите уже, а я что-нибудь сварганю.

Как

бы мне ни хотелось остаться с Дэром наедине, снова коснуться его — жадно, любить его — долго, целовать — нежно и страстно, но мужчинам нужно было поговорить наедине, побыть вместе как простым друзьям, вернуть утраченную радость общения. К тому же я почему-то ужасно стеснялась Дэра, словно видела его в первый раз. Представляя, что он возьмет и разденется, а потом склонится надо мной, чтобы прижать к постели, я краснела и опускала глаза. Мне нужно было время понять, что со мной происходит.

Уже когда они ушли, я подумала о беременности. Говорили, в положении женщины воспринимали мир иначе. Я никогда не верила в это, но теперь поняла, что лучше не рассуждать о том, чего не испытал.

Я готовила и наслаждалась уютом маленького домика, ароматами трав и звуками булькающей воды. Как и Грозовой дом, хижина дышала, и её дыхание можно было услышать. Наши ритмы были похожи, и в теле поселилась легкость и тягучесть. Так ли чувствовал себя Дэр, когда занимался с воинами? Я представляла, как расскажу супругу о ребенке, и улыбалась во весь рот. Пусть малыш родится не в самое спокойное время, зато он будет любимым и желанным. Мы сможем защитить его вместе, как и прочих деток, родившихся в Атре в век Пурпурных гроз.

Когда ребята вернулись из бани — чистые, расслабленные и отдохнувшие — я дремала на диване, наслаждаясь плывущими перед мысленным взором грезами. Дэр коснулся моей щеки, и я сонно улыбнулась ему.

— Там суп на столе и салат. Ты знал, что под окнами растут огурцы и помидоры? Только начало лета, а они уже крупные и сладкие… Удивительно. Зелень в мисочке, ложки в ящике.

Дэр рассмеялся.

— Ты не будешь с нами обедать?

— Я не удержалась и поела. Подожду вас здесь.

Дэр кивнул, и они ушли на кухню. Мирно зазвучали голоса, и это подействовало на меня как колыбельная. Я представляла, как мы будем гулять с малышом по лесам Атры, и смотрела крохе в глаза, видя в них частичку себя. Когда Дэр поднял меня на руки, неся наверх, я в первое мгновение хотела провалиться в сон, но поборола дрему и открыла глаза.

— Ты знал, что нарисовал мне зверя?

— Угу. Прости, милая…

— Не переживай, — отозвалась я. — Он мне нравится. Ты говорил, у всех Грозовых есть рисунок. Мне бы его тоже сделали?

— Да. В праздник Гроз. Но теперь не придется, след молний прочнее любой магии.

Он усадил меня на кровать и склонился, уткнувшись головой в живот. Я в свою очередь спрятала нос в волосах на его макушке.

— Дэр…

— Да, Мэй.

— Мне нужно сказать тебе что-то важное.

Он тотчас поднял голову и поглядел мне в глаза. Волнуясь, я взяла его руку и положила себе на щеку, медленно опустила к шее, потом к груди, задержала возле сердца

и остановила на животе.

— Здесь поселилась любовь.

Лицо Дэра мгновенно изменилось. Никогда ещё он не выглядел таким ошарашенным! В глазах — счастливая растерянность, брови умилительно подняты, рот приоткрыт. Он даже не сразу нашел, что сказать, но молнии, появившиеся возле пальцев, стали пурпурными.

— Милая моя… — прошептал он. Встал, сел, мигом усадил меня к себе на колени. — Ты ждешь малыша?..

— Да. Твоего малыша. Нашего. — Из глаз потекло, и я прижалась губами к его колючей щеке. — Я так боялась, что ты не вернешься… Боялась, что ребенок вырастет без папы. Замечательного, лучшего папы на свете! И хотела уйти следом за тобой, но Марк остановил меня, сказав про внутренние токи.

— Предсказатель, — пробормотал Дэр, улыбаясь. — Тогда, после озера?

— Вероятней всего. Как ты и предполагал.

— Мэй, любимая моя! Я так счастлив! — Он осторожно сжал меня в объятьях, поцеловал в губы кротко и трепетно. — Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Полна сил! Только немного странно, словно все чувства обострились.

Я смущенно спрятала голову у его плеча, но Дэр поймал меня за подбородок, заставляя поглядеть ему в глаза.

— Хм. Неужели ты покраснела, милая?

— Я стесняюсь, — пробормотала я.

— Меня? — удивленно хмыкнул Дэр.

— Да. Как будто мы впервые остались наедине. Словно между нами всё только начинается. Господи, да если я увижу твою обнаженную грудь — упаду в обморок! Ну вот. Сказала — и сделала только хуже.

— О, — тихо рассмеялся Дэр, беря мою руку и начиная медленно целовать пальцы. — А если я скажу, что хочу заняться с тобой любовью?

Я выдохнула и прикусила губы.

— И я хочу.

— Чего хочешь, милая? Озвучь свои желания, чтобы я мог выполнить их в точности.

Щеки полыхали.

— Не могу.

— Можешь, — прошептал он, проводя языком по моей ладони. — А то мне придется угадывать, и тогда я буду приставать к тебе до утра. Годится ли так истязать любимую жену?

Я вздрогнула — рука Дэра скользнула в вырез платья.

— Марк…

— Он внизу и ничего не услышит.

Дэр склонился и жадно поцеловал меня в губы. Пальцы сжимали грудь, щекотали соски, и я заерзала, пытаясь нащупать пуговицы на его штанах.

— А их, моя краса, там нет, — хрипло рассмеялся Дэр. — Поэтому… — Он поднялся, быстро стянул через голову рубашку, потом рванул вниз штаны. — Вуаля! И я голый.

Я закусила губы, разглядывая супруга. За время путешествия мы оба сильно загорели — заслуга небесного и земного Солнца. Цахтал на его груди стал как будто ярче, редкие темные волоски так приятно щекотали пальцы… Мышцы на руках Дэра напряглись, когда он шагнул ко мне, намереваясь схватить, но я отскочила и спряталась за подушкой. Через секунду мужчина был уже рядом, а в следующее мгновение надо мной.

— Не убежишь, милая, — сказал он, расстегивая остатки пуговиц. Горячие губы прошлись по груди, и Дэр с силой втянул в рот сосок. Я застонала, комкая простынь. Зачем говорить, если он и так всё делал замечательно?