Пус Мидун
Шрифт:
— Удобно тебе?
– участливо спросил Пус Мидун.
— Чего ты от меня хочешь?..
– гримаса боли перекосила морду шакала.
— Да много не возьму, не переживай. Убью, да и только. И колбасу заберу. И консервы другу отнесу.
— Зачем это?..
– выдохнул тот.
— Ну как, друг ведь голодный!
– Пус пошел снимать вновь закипевший чайник.
– Я сейчас, не уходи никуда.
— Вот падаль дрянная...
– бормотал привязанный зверь.
– Да ты хоть понимаешь, что Кабанов с тобой сделает?..
— Ну как тебе сказать!
– голос кота звучал довольно,
– Он ничего не сделает, но я понимаю, что я сделаю с тобой, и это мне очень приятно!
— Да кто ты вообще такой?!
— Я твой гость. Правда, необычный, но очень дорогой. Да?
Шакал только злобно покосился на кота, но промолчал.
— А я думал, ты обрадуешься мне! Не расстраивай меня, радуйся. Потому что тебе суждено стать частью великого действа, понимаешь?
– кот поставил чайник на пол.
– Потом все будут говорить о тебе, и обсуждать, но уже не так, как раньше! Ты должен бы меня благодарить!
— Угу... Спасибо, на хрен...
— Да ты не расстраивайся, у тебя билет в первом ряду на это зрелище. И знаешь, что? Я тебе расскажу. Ты представляешь, как это хорошо? Как это воодушевляет? Как придает сил? Не знаешь ты, брат. Хотя, ты тоже такое делал, но только забавы ради. А я ради высшей цели. Понимаешь? В этом есть глубокий философский смысл. Какой? Очень простой. Я всемогущий. Хотя и заключен в это тело. Но вот, благодаря тебе и таким как ты, я становлюсь самим собой. Понял?
Шакал лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
— Ну, раз понял, значит, продолжим.
Шакал ощутил струю вара на своем животе и снова хрипло заорал, выплевывая легкие и булькая горлом.
— Больно же... Не надо!..
— Не надо?
– кот приблизил свою морду к морде своей жертвы.
– А знаешь, что мне когда-то енот Чумазый рассказывал? Как ты однажды пришел к нему домой и зарезал его отца. На глазах у детей. А твои товарищи его мать изнасиловали и порезали. Так он знаешь, что? С тех пор того... Головой-то тронулся. А так хороший зверь был.
— Это не я был! Стой, хватит!
— Да не ты, конечно не ты. А его мать тебе орала - не надо, пожалуйста, нет! Ты остановился?
— Да пошел ты, сука!
Кот снял с чайника крышку и все, что в нем оставалось, плеснул в морду шакала. Тот закрутился под ремнем, пытаясь вырваться, но силы уже почти полностью покинули старое тело. Морда шакала вздулась, веки набухли и не открывались. Потрескавшиеся обваренные губы зашевелились, но голос его звучал тихо, так что коту пришлось прислушаться.
— Ты такой, как я...
– прошептал хозяин.
Пус хмыкнул и достал нож.
— Нет, Шакал. Ты не прав. Я хуже.
Острый нож воткнулся между шеей и плечом шакала, разрывая ссохшуюся плоть. Через несколько минут ковыряния кот сумел разорвать вену и подставил под льющуюся кровь ведерко.
— Так-то, зверюга, - довольный Пус отошел подальше и осмотрел свое творение.
– Так-то!
Через минуту в его лапах оказалась тяжелая жердь, которую он нашел в коридорчике. Похоже, когда-то Шакал брал ее на свои бандитские вылазки, она была старой, с давно засохшими и затертыми сколами. Жердь взлетела над головой кота, а потом
Настроение кота начало стремительно улучшаться. Он ходил из стороны в стороны в сторону, нанося поочередно удары по суставам, костям, ребрам. Через десять минут, насытившись страданиями жертвы, кот опустил жердь и толкнул Шакала. Никаких признаков жизни тот уже не подавал. Тогда кот схватил ведерко с кровью, наспех сгреб провизию в импровизированный узел, сооруженный из куска какой-то ткани, и вышел на улицу. Вокруг дома белел отвратительно чистый снег, разрушая его тонкое настроение своей безупречностью. Кот бросил узел наземь и принялся носиться по придомовой территории, набирая в рот кровь шакала и разбрызгивая ее вокруг себя. Через время весь снег во дворе окрасился в зловещий алый цвет, радуя звериный глаз. Наконец-то все идеально, решил кот.
Пус Мидун стоял и смотрел на результат своих трудов. Уронив пустое ведерко, кот утер краем жилетки кровь с морды и довольно цыкнул.
— В пустыне пошел дождь!..
– заорал он, что было мочи.
Спустя мгновение Мидун уже мчался обратно к пещере енота, гремя консервами в узелке.
Глава 8
Енот с неописуемой благодарностью в глазах вгрызался в консервные банки, выбирая языком оттуда последние крохи еды. Он уже опустошил четыре банки, сминая в лапах пятую. Пус, прислонившись боком к входу в пещеру, вглядывался в темнеющую даль снежных полей и бормотал под нос что-то про хорошее самочувствие. В своих лапах он вертел любимый ножик, затачивая его о камень. Солнце давно ушло ночевать на запад, и густая темнота уже вовсю властвовала на горизонте. Тяжелая синева кусала низкие облака, набегающие с юга и предвещающие новый снегопад.
Вскоре Чумазый с довольным видом побрел, пошатываясь, к горе тряпья, собираясь прилечь.
— Топить больше нечем?
– повернул голову к нему Пус.
— Давно все сжег уже. Даже резину.
Мидун передернул плечами от холода. По пути сюда он захватил несколько сучьев, но те давно сгорели и тепла не осталось.
— Что-нибудь придумаем. Замерзнешь ведь.
— Помню, одной зимой мы как-то попали с экспедицией в горы, в буран. Холод страшный, а ветер такой... и не померзли. Зимний я.
— Ну, раз зимний...
– пробормотал Мидун и вышел из пещеры. Через пять минут он вернулся и осмотрел в сумерках очертания своей лапы. Стоя в темноте, он вдруг ощутил, что тело начало затекать, и кот потянулся. Приятная истома, как после славного трудового дня, овладела его конечностями и звала забиться в уголок, вздремнуть. Прикладываться боками к холодным камням не хотелось, поэтому Пус надергал из-под ойкающего енота тряпок и примостил себе небольшое место для сна глубже внутри пещеры и подальше от пашущего ветрами входа. Вскоре в пещере настала тишина, прерываемая иногда скулением спящего енота. Пус Мидун, напротив, забылся крепким и ровным сном здорового и счастливого существа.