Пушистая катастрофа для ректора

Нария Полли

– Чего вы молчите? – пискнула Жасмин. Выказывать свое возмущение сильнее женщина не решилась.

– Мангустин – редкий фрукт, – задумчиво произнес Барингтон. – И дорогой.

Мужчина почесал себя по подбородку и вновь затих на некоторое время.

– Вот! – Жасмин ухватилась за спасательный круг. – Что доказывает вранье моей падчерицы. Вы уж простите...

– Ничего это не доказывает, гесса Пойзан, – перебил ее Комахо. – Точнее, это как раз таки доказывает вину моего сына.

– Вы что же... Поверили в этот бред?

Я был удивлен не

меньше Жасмин. Нет, я, конечно, собирался любыми способами доказывать Барингтону, что его сын причастен. Но не думал, что это будет так просто. Неужели здесь был какой-то подвох?

– Могу ли я поговорить со своим сыном?

– Только в моем присутствии, – сразу же предупредил я. – Я вызову Эйвери сюда... И Эльзу тоже. Лучше всего нам будет провести общую беседу.

– Моя Эльза тут не при чем! Повторяю еще раз!

– Тогда почему же она сообщила вам, что с Карделией что-то случилось?

– Потому что... – Жасмин запнулась. И замолчала.

Гес Комахо хмыкнул и покачал головой:

– Зовите эту парочку сюда. Будем разбираться.Дорогие мои читатели! Вчера я стартовала с новинкой! Отбор невест, драконы, интриги и пророчество ясновидещей. Вам точно понравится!Королевский отбор, или Попаданка под прикрытиемЗашла в лифт, а вышла в другой мир. Да так вышла, что сразу на отбор невест угодила. Сказочно? Наверное. Только вот у меня нет времени думать о замужестве, мне нужно шпионить за участницами. Если откажусь, то один вредный советник отошлет меня в тюрьму. А значит выбора у меня нет. И я сделаю все, чтобы спасти собственную жизнь. Главное, почаще напоминать себе, что советник совершенно не в моем вкусе!

Глава 19.4

Кэлвин

Взгляд Эйвери мне не понравился. Тяжелый, из-под опущенных бровей. Так смотрит хищник, который не готов сдаться. Эльза же, в отличие от своего спутника, выглядела растеряно. Глаза ее были опущены в пол, и она позволяла темному магу прятать себя. Укрывать своей спиной.

Робкая. Почти невинная. Кто-то другой поверил бы. Но не я. Эльза росла на моих глазах. Становилась той личностью, которой являлась сейчас. И хотела она того или нет, но мне были известны все ее увертки.

– Во всем виноват я, – заявил Эйвери, стоило дверям за спинами парочки закрыться. И мне захотелось закатить глаза.

– Вас никто ни в чем не обвинял, – заметил я. – Пока.

Барингтон сидел в это время молча. Жасмин тоже не спешила что-либо говорить. Лицо гессы Пойзан больше походило на холст, который раскрасили белой краской. Взгляд ее проницательных глаз был направлен на дочь. Уверен, будь в ее арсенале умение передавать мысли, она бы не упустила такой возможности, чтобы передать Эльзе предупреждение. Хотя девушка явно не нуждалась в поддержке.

– Тогда зачем вы нас позвали? – без того хмурый парень стал выглядеть еще напряженнее. Он-то уж точно знал причину, по которой его вызвали на ковер к ректору.

А наличие в помещении родителей почти прямо намекало на то, что ничего хорошо их ждать не могло.

– Начну с простого, – я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Эльза, расскажи, пожалуйста, зачем ты сообщила матери, что твоей сестре плохо?

Жасмин тут же открыла рот, чтобы исправить мой вопрос, но я ей не позволил. Одного моего взгляда хватило, чтобы она подавилась воздухом.

– Как зачем? – искренне удивилась девушка, аккуратно заправив за ухо локон темных волос и облизнув пересохшие губы. – Мать попросила меня сообщить ей, если Карделии вновь станет плохо. Как в прошлый раз... И я исполнила свой сестринский долг!

– Вот как? – смешок сорвался с моих губ. – Это похвально, гесса!

– Эйвери, – в разговор вступил Барингтон. – Помнится, на прошлой неделе у нас из кладовой исчез последний мангустин...

Мужчина развернул голову в сторону сына, однако из-за тучного тела ему явно было не очень удобно сидеть в такой позе. Поэтому он поднялся из кресла и встал лицо к парню. Тем самым он лишил меня возможности следить за его эмоциями. Мне до сих пор не было понятно, по какой причине бывший головорез Торема так легко поверил в вину собственного сына. Подвох ли это? Часть грандиозного плана?

Я терялся в догадках. Но по сути, это не так чтобы сильно меня волновало сейчас. На первом месте было решение конфликта и безопасность Карделии. Парный браслет мог сообщить о произошедшем несчастье, а я же хотел исключить саму возможность такого происшествия. И для этого необходимо было решить вопрос с отравителями.

– И по уверениям нашей домоправительницы, это не первый подобный случай.

Лицо Эйвери исказилось. Он сжал зубы так сильно, что напряглись жилы на шее.

– Я и говорю, что во всем виноват я! – чуть ли не рыча, произнес парень.

– Виноват в чем? – спросил я, накаляя атмосферу. Было ли мне жалко темного мага? Ни капельки. Он был уже совершеннолетним по меркам города, однако находился на попечительстве отца до конца учебы. Но это не меняло того факта, что поступки его нельзя было назвать халатными. Он делал все целенаправленно. И хоть голова его была затуманена любовью, это не являлось оправданием.

– В отравлении Карделии! Это я ее отравил! Слышите! Я! – Эйвери перешел на крик, отчего даже Жасмин вздрогнула. – И Эльза здесь ни при чем! Понятно вам?

– Хватит! – тон старшего Комаха почти не изменился, но в нем отчетливо слышались стальные нотки. – Ты посрамил своим поступком наш род, Эйвери.

– Я? – глаза парня стали шире и налились кровью. – Ты вырастил меня, отец. И я такой, какой есть. Благодаря тебе! Разве не ты учил...

Словам Эйвери было не суждено обрести окончательную форму. С руки Барингтона сорвалась черная искра, и парень захрипел. Но не потому, что задыхался. Нет. Он попросту потерял голос.

– Гес Комахо! Магия подобного рода запрещена на территории академии, - напомнил я.