Пушка Ньютона. Исчисление ангелов .Дилогия (первые две книги серии)
Шрифт:
Адриана опомнилась и улыбнулась:
– Ну, прости, думаю, я слишком погрузилась во все эти размышления.
Креси понимающе кивнула:
– Кажется, Джинн, как ты упорно его называешь, весьма обеспокоен твоей медлительностью.
– Медлительностью? Я бы определила это как осторожность, – ответила Адриана. – Мои самые первые опыты наглядно показали, что мои даже самые невинные просьбы могут привести к непредсказуемым последствиям. Давай предположим, что я прошу его, например, преобразовать свинец в медь.
– Предположим.
– Медь содержит больше
Креси громко, широко открыв рот, зевнула.
– Что это значит? – упрямо продолжала Адриана. – А это значит, что если Джинн будет выполнять то, что я его прошу, то есть превращать медь в свинец, то свечение непроизвольно выделится вместе с определенным количеством философской ртути. Результат получится ужасающий: даже если меди будет с гулькин нос, то и тогда любой оказавшийся рядом человек превратится в обугленную головешку.
– Ну надо же! – воскликнула Креси. – Я всегда говорила, что ты должна быть предельно осторожна, или уж если ты проводишь эксперименты, то делай это где-нибудь подальше от нас.
Адриана широко улыбнулась:
– Все, я больше не буду тебя утомлять. Поехали! – Она пришпорила коня. – Эркюль и герцог Френсис здесь недалеко, может быть, у них есть какие-нибудь интересные новости.
Креси щелкнула языком, погоняя лошадь, и последовала за Адрианой. Они проехали мимо своей кареты, выглядевшей такой опустевшей и печальной, затем с полдюжины артиллерийских телег, извивающуюся, как гусеница, колонну инфантерии длиной ярдов сто. Когда они проезжали вдоль колонны, их приветствовала волна поднятых вверх шляп. Это привело Николаса в неописуемый восторг, он тянул к ним ручонки и гугукал. Казалось, он поет какую-то свою, детскую песенку.
Впереди инфантерии походным порядком следовал авангард мушкетеров герцога – двадцать щеголевато одетых, статных молодцев. Их шляпы тоже взметнулись вверх, когда они с ними поравнялись.
– Добрый день, милые дамы, – весело прокричал герцог Френсис, когда они подъехали. – Чем я заслужил счастье видеть вас?
– Езда в карете превратилась в настоящую пытку, ваша светлость, – ответила Адриана.
– Да, дороги ужасные. Мы переживаем не самые счастливые времена.
Эркюль фыркнул.
– Хороших дорог видеть не приходилось, – сказал он. – Я путешествовал и по худшим, когда вас еще и на свете не было. И дороги делаются совсем несносными после того, как по ним проходят армии.
– Вы хотите сказать, что здесь недавно прошла армия? – спросила Креси.
– Скорее всего она прошла год назад. Случись это недавно, в деревнях не осталось бы никакого провианта, как правило, армия выгребает все подчистую. – Он вдруг встрепенулся. – Я очень рад снова видеть вас в седле, мадемуазель де Креси. Позвольте спросить, не намерены ли вы вновь надеть форму офицера? Мы испытываем в них некоторый недостаток.
Креси улыбнулась.
– Уже всем известно, что я женщина, – сказала она. – Теперь я не могу предстать перед ними в облике мужчины.
Герцог откашлялся:
–
– Если нет, то какой же от меня будет толк? Мужчины не станут подчиняться мне, женщине, а если и станут, то совершенно по другим соображениям.
– Если я прикажу, то они будут вам подчиняться, – заверил ее Френсис.
– Пожалуйста, ваша светлость, не обижайтесь, – сказала Креси, – но я боюсь, что это вызовет лишь возмущение.
– Ну тогда, – подал голос Эркюль, – давайте рванем вперед, вспомним былые времена, испытаем наших резвых коней.
– В таком случае и я присоединюсь к вам, мне тоже хочется испытать своего коня, – галантно вставил юный герцог.
Креси наградила его очаровательной улыбкой.
– Боюсь, – сказала она, – я еще не готова к таким воспоминаниям.
Адриана держала Николаса и наблюдала за флиртом, удивляясь, как быстро о ней все позабыли. В течение нескольких недель она принимала ухаживания Эркюля и Френсиса, и ей теперь было странно видеть, как ею пренебрегают в пользу рыжеволосой красавицы. Она даже подумала, что если бы Креси все это время была в полном здравии, то ее, Адриану, и вовсе никто бы не заметил.
К тому же у нее маленький Нико, и, кажется, наличие детей заставляет мужчину не замечать женщину или смотреть как бы сквозь нее. Пока Креси весело болтала с обоими мужчинами, Адриана извинилась и собиралась уже отправиться на поиски няни Нико, как отдаленные выстрелы остановили ее.
– О дьявол! – воскликнул Эркюль. – Это как раз там, куда уехал наш дозор. – Он поднялся в стременах и закричал: – Капитан! Пушку к бою. Инфантерия! – Он развернул лошадь. – Мадемуазель, вынужден вас покинуть, – проворчал он. – Креси, теперь вы должны позаботиться о себе сами.
– Не волнуйтесь.
Несколько выстрелов раздалось уже ближе. Герцог напряженно вглядывался в ту сторону, откуда они донеслись, охрана окружала герцога, проверяя зарядку ружей и пистолетов.
– Возможно, ничего страшного, – заметил Френсис. – Может быть, это бандиты или пьяные солдаты упражняются в стрельбе. – Он нервно достал свой пистолет и положил себе на колени.
– Да, похоже, что ничего серьезного, – поддакнула Креси, – но нам лучше отъехать назад.
– Я не могу этого сделать! – отрезал Френсис. – Я не хочу показаться трусом в глазах моих солдат.
Он продолжал напряженно оглядывать окрестности. Их скромная армия в это время пересекала небольшую долину, окруженную лесистыми холмами, – одно из тех мест, которые лучше всего избегать. Позади Эркюль выкрикивал приказы, которые эхом разносились вдоль колонны.
Грязь брызгами летела из-под копыт их лошадей и оседала на одежде, и вдруг у молодого солдата где-то во главе колонны из уха брызнул фонтан крови. Он долго качался в седле, пока звуки выстрелов не долетели до них и пока Адриана наконец не поняла, что дорогу обстреливают из не менее полусотни ружей. Слава богу, стрелки были недостаточно метки. К ним подлетел молодой мушкетер, и вокруг все смешалось, превратилось в хаос.