Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников
Шрифт:
Религиозность Наталии Ивановны (матери Н. Н. Гончаровой) принимала с годами суровый, фанатический склад, а нрав словно ожесточился, и строгость относительно детей, а дочерей в особенности, принимала раздражительный, придирчивый оттенок. Все свободное время проводила она на своей половине, окруженная монахинями и странницами, которые свои душеспасительные рассказы и благочестивые размышления пересыпали сплетнями и наговорами на неповинных детей или не сумевших им угодить слуг и тем вызывали грозную расправу… В строгом монастыре молодых послушниц не держали в таком слепом повиновении, как сестер Гончаровых. Если, случалось, какую-либо из них призывали к Наталье Ивановне
А. П. Арапова. Воспоминания. – Новое Время, 1907, № 11409, ил. прил., с. 7.
По рассказу Ольги Сергеевны (сестры Пушкина), родители невесты дали всем своим детям прекрасное домашнее образование, а главное, воспитывали их в страхе божием, причем держали трех дочерей непомерно строго, руководствуясь относительно их правилом: «в ваши лета не сметь суждение иметь». Наталья Ивановна наблюдала тщательно, чтоб дочери никогда не подавали и не возвышали голоса, не пускались с посетителями ни в какие серьезные рассуждения, а когда заговорят старшие, – молчали бы и слушали, считая высказываемые этими старшими мнения непреложными истинами. Девицы Гончаровы должны были вставать едва ли не с восходом солнца, ложиться спать, даже если у родителей случались гости, не позже десяти часов вечера, являться всякое воскресение непременно к обедне, а накануне праздников слушать всенощную, если не в церкви, то в устроенной Натальей Ивановной у себя особой молельне, куда и приглашался отправлять богослужение священник местного прихода. Чтение книг с мало-мальски романическим пошибом исключалось из воспитательной программы, а потому и удивляться нечего, что большая часть произведений Пушкина, сделавшихся в то время достоянием всей России, оставались для его суженой неизвестными.
Л. Н. Павлищев. Воспоминания, с. 209.
Наталья Ивановна была довольно умна и несколько начитана, но имела дурные, грубые манеры и какую-то пошлость в правилах. В Ярополче было около двух тысяч душ, но, несмотря на то, у нее никогда не было денег и дела в вечном беспорядке. В Москве она жила почти бедно, и, когда Пушкин приходил к ней в дом женихом, она всегда старалась выпроводить его до обеда или до завтрака. Дочерей своих бивала по щекам. На балы они иногда приезжали в изорванных башмаках и старых перчатках. Долгорукая помнит, как на одном балу Наталью Николаевну уводили в другую комнату, и Долгорукая давала ей свои новые башмаки, потому что ей приходилось танцевать с Пушкиным.
Кн. Е. А. Долгорукова по записи П. И. Бартенева. – П. И. Бартенев. Рассказы о Пушкине, с. 63.
Пушкин настаивал, чтобы поскорее их обвенчали. Но Наталья Ивановна напрямик ему объявила, что у нее нет денег. Тогда Пушкин заложил имение, привез денег и просил шить приданое. Много денег пошло на разные пустяки и на собственные наряды Натальи Ивановны.
Кн. Е. А. Долгорукова по записи П. И. Бартенева. – Там же, с. 64.
12 тысяч рублей были заняты у Пушкина на расходы по свадьбе.
П. И. Бартенев со слов П. В. Нащокина. – Девятнадцатый век, т. I, с. 392.
Наталья Николаевна сообщала, что свадьба их беспрестанно была на волоске от ссор жениха с тещей, у которой от сумасшествия мужа и неприятностей семейных характер испортился. Пушкин ей не уступал и, когда она говорила ему, что
П. В. Анненков со слов Н. Н. Пушкиной-Ланской. Записи. – Б. Л. Модзалевский. Пушкин, с. 352.
Пушкин очень внимательно следил за ходом польского восстания. Еще в исходе 1830 г., наскучив тем, что свадьба его оттягивалась вследствие разных препятствий со стороны будущей тещи, он говорил Нащокину, что бросит все и уедет драться с поляками. – Там у них есть один Вейскопф (белая голова): он наверное убьет меня, и пророчество гадальщицы сбудется.
П. И. Бартенев. – Девятнадцатый век, т. I, с. 386.
Нетерпеливость Пушкина, потребность быстрой смены обстоятельств, вообще пылкий характер его выражается между прочим и в том, что он хотел было совсем оставить женитьбу и уехать в Польшу единственно потому, что свадьба, по денежным обстоятельствам, не могла скоро состояться. Нащокин имел с ним горячий разговор по этому случаю в доме кн. Вяземского. Намереваясь отправиться в Польшу, Пушкин все напевал Нащокину: «Не женись ты, добрый молодец, а на те деньги коня купи».
П. В. Нащокин по записи П. И. Бартенева. – П. И. Бартенев. Рассказы о Пушкине, с. 41.
Новый год встретил я с цыганами и с Танюшей, настоящей Татьяной-пьяной. Она пела песню, в таборе сложенную, на голос: приехали сани.
Давыдов с ноздрями,Вяземский с очками,Гагарин с усами,Девок испугалиИ всех разогналии пр.
Пушкин – кн. П. А. Вяземскому, 2 янв. 1831 г., из Москвы.
К Пушкину, и занимательный разговор, кто русские и не русские. – Как воспламеняется Пушкин, – и видишь восторженного.
М. П. Погодин. Дневник, 7 янв. 1831 г. – Пушкин и его совр-ки, вып. XXIII–XXIV, с. 111.
Пушкин был у меня два раза в деревне, все так же мил и все тот же жених. Он много написал у себя в деревне.
Кн. П. А. Вяземский – П. А. Плетневу, 12 янв. 1831 г., из Остафьева. – Изв. Отд. рус. яз. и слов. Имп. Ак. Наук, 1897, т. II, кн. I, с. 93.
Душа моя, вот тебе план жизни моей: я женюсь в сем месяце, полгода проживу в Москве, летом приеду к вам. Я не люблю московской жизни. Здесь живи не как хочешь – как тетки хотят. Теща моя – та же тетка. То ли дело в Петербурге! Заживу себе мещанином припеваючи, независимо и не думая о том, что скажет Марья Алексеевна.
Пушкин – П. А. Плетневу, 13 янв. 1831 г., из Москвы.
Вы совершенно правы, упрекая меня за мое пребывание в Москве. Не поглупеть в ней невозможно. Вы знаете эпиграмму на общество скучного человека: «On n’est pas seul, on n’est pas deux» [144] . Это эпиграф к моему существованию.
144
Не один, не вдвоем (фр.). – Ред.