Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник)
Шрифт:
Александр Павлович Бакунин
(1799–1862)
Сын действительного камергера. Средних способностей, был добродушен, словоохотлив, смешлив и жив, как ртуть. Мать его постоянно жила в Царском Селе, шпионила и строго следила за чтением воспитанников, охраняя нравственность своего, впрочем, совсем не целомудренного сына, и о замеченных непорядках жаловалась начальству.
По окончании лицея Бакунин несколько лет служил в гвардии, потом хозяйничал в своих деревнях. Впоследствии был новгородским вице-губернатором, вице-директором одного из департаментов государственных имуществ и тверским губернатором.
Вместе с матерью лицеиста Бакунина в Царском Селе жила его старшая сестра.
Екатерина Павловна
(1798–1869)
Фрейлина. «Первую платоническую, истинно поэтическую любовь возбудила в Пушкине Бакунина, – рассказывает Комовский. – Она часто навещала брата своего и всегда приезжала на лицейские балы. Прелестное лицо ее, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодежи. Пушкин описал ее прелести в стихотворении «К живописцу», которое положено было на ноты лицейским же товарищем его Яковлевым и постоянно пето до самого выхода из заведения».
29 ноября 1815 г. Пушкин писал в дневнике:
Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,Отрадой тихою, восторгом упивался,И где веселья быстрый день?Промчался лётом сновиденья,Увяла прелесть наслажденья,И снова вкруг меня угрюмой скуки тень.«Я щастлив был… нет, я вчера не был щастлив, поутру я мучился ожиданием, с неописанным волненьем стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу, ее не видно было! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с нею на лестнице, сладкая минута!..»
Он пел любовь, но был печален глас.Увы, он знал любви одну лишь муку!(Жуковский)«Как она мила была, как черное платье пристало к милой Бакуниной!»
«Но я не видел ее восемнадцать часов, ах!»
«Какое положение, какая мука! Но я был щастлив пять минут».
В строфе, не вошедшей в окончательный текст «Евгения Онегина», Пушкин впоследствии так вспоминал эту любовь:
Когда в забвеньи перед классомПорой терял я взор и слух,И говорить старался басом,И стриг над губой первый пух,В те дни… В те дни, когда впервыеЗаметил я черты живыеПрелестной девы, и любовьМладую взволновала кровь,И я, тоскуя безмятежно,Томясь обманом пылких снов,Везде искал ее следов,Об ней задумывался нежно,Весь день минутной встречи ждалИ счастье тайных мук узнал…Это была первая робкая и стыдливая юношеская любовь – с «безмятежной тоской», со «счастьем тайных мук», с радостью на долгие дни от мимолетной встречи или приветливой улыбки. Любовь эта отразилась в целом ряде лицейских стихотворений Пушкина, – отразилась еще в условных, подражательно-романтических тонах, сильно преувеличивавших подлинные чувства:
Перед собой одну печаль я вижу:Мне скучен мир, мне страшен дневный свет,Иду в леса, в которых жизни нет.Где мертвый мрак: я радость ненавижу;Во мне застыл ее минутный след.Опали вы, листы вчерашней розы,Не зацвели до завтрашних лучей!Умчались вы, дни радости моей!Умчались вы, – невольно льются слезы,И вяну я на темном утре дней.Посидел с милой девушкой в беседке, –
Здесь ею счастлив был я разВПолучил от нее незначащее письмецо,–
В нем радости мои; когда померкну я,Пускай оно груди бесчувственной коснется;Быть может, милые друзья,Быть может, сердце вновь забьется.Осенью Бакунина уехала на зиму из Царского Села в Петербург:
Уж нет ее… Я был у берегов,Где милая ходила в вечер ясный;У берега на зелени луговЯ не нашел чуть видимых следов,Нигде не встретил я прекрасной…Уж нет ее… До сладостной весныПростился я с блаженством и с душою…Одну тебя везде воспоминаю,Одну тебя в неверном вижу сне:Задумаюсь, – невольно призываю,Заслушаюсь, – твой голос слышен мне…В 1834 г., тридцати девяти лет, Бакунина вышла замуж за сорокадвухлетнего тверского помещика, капитана в отставке, А. А. Полторацкого, двоюродного брата Анны Петровны Керн.
Николай Григорьевич Ржевский
(1800–1817)
Малоразвитой и малоспособный. Отличался колоссальной леностью, в этом с ним мог поспорить разве только Дельвиг. Участвовал в лицейских журналах стихами. На него была сложена такая шутливая эпитафия-акростих:
Родясь, как всякий человек,Жизнь отдал праздности, труда, как зла, страшился.Ел с утра до ночи, под вечер – спать ложился,Встав, снова ел да пил, и так провел весь век.Счастливец! на себя он злобы не навлек;Кто, впрочем, из людей был вовсе без порока?И он писал стихи, к несчастию, без прока.По окончании лицея в 1817 г. поступил в армейский гусарский полк и через несколько месяцев умер от «гнилой нервической горячки».
Павел Николаевич Мясоедов
(1799–1868)
Был большой драчун, горяч и груб, носаст, с маленьким и отлогим лбом. Неизменные отзывы преподавателей: «не столько счастлив способностями», «слабого понятия», «весьма слабых дарований». За феноменальную глупость служил постоянным предметом насмешек для товарищей. Дельвиг советовал ему праздновать именины в день «Усекновения главы». В карикатурах Илличевского он неизменно изображался с ослиной головой на человеческом теле. Преподаватель русской словесности Кошанский задал ученикам написать стихотворение, описывающее восход солнца. Мясоедов написал один стих:
Блеснул на западе румяный царь природы…Дальше ничего не мог придумать. Попросил Пушкина помочь. Тот моментально докончил:
И изумленные народыНе знают, что начать:Ложиться спать или вставать?Впрочем, считают более вероятным, что написал это не Пушкин, а Илличевский. Первый стих не сочинен Мясоедовым, а неудачно похищен им из стихотворения А. П. Буниной, описывающего заход солнца. Курьезно, что при подобных данных Мясоедов отличался большой спесивостью, нисколько в этом не уступая блестящему Горчакову, которому, по крайней мере, было чем чваниться. Надзиратель Илья Пилецкий в своем рапорте о поведении воспитанников за ноябрь 1812 г. доносит: «В классе г. Куницына, когда объяснял он в нравственном уроке гордость, то г. Малиновский указывал на Горчакова и Мясоедова, повторяя громко их имена, сказывая: вото они, вото они!»