Пускай меня полюбят за характер
Шрифт:
Внутри царил жуткий разгром. Наше появление вспугнуло несколько бурых крыс, они лихорадочно забегали по полу, и меня передернуло от отвращения.
– Надо подняться наверх, – сказала Ксюша и потащила меня на лестницу.
Лестница явно представляла собой угрозу для жизни. Без перил, с обвалившимися ступенями, она, казалось, лишь чудом висела в воздухе. Под нашими ногами лестница заходила ходуном. Наверное, такая весовая нагрузка была для нее предельной. Все-таки зря мы с подругой не похудели, определенно зря.
На втором этаже Ксюша растерянно
– Ты не помнишь, откуда он нам махал? Может быть, отсюда? – Ксюша стремительно вошла в одну из комнат, и я – вслед за ней.
– Нет, ты же видишь, здесь решетка на окне, а там не было никакой решетки, – сказала я.
– Точно. – Подруга двинулась к выходу.
И тут неожиданно закрылась дверь. Железная дверь, абсолютно неуместная среди этой разрухи, почти бесшумно притворилась, и с той стороны лязгнула задвижка.
Мы кинулись на гулкую железяку, но она не поддавалась. И что самое интересное, с нашей стороны на двери вообще не было никакой ручки. Хм, и кому на фабрике могло понадобиться такое помещение? Чтобы впустить работников и не выпускать? Наверное, сотрудники здесь имели дело с какими-то ценностями, и после смены их ждал тщательный обыск.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Ксюша.
– Понимаю. Мы угодили в западню. Мне кажется, что только для этого тебя сюда и пригласили. По-моему, это единственная комната с железной дверью и решеткой на окне. И именно сюда нас угораздило зайти.
– Окно! – крикнула Ксюша. – Мы выпрыгнем в окно!
Мы метнулись к окну и прикинули расстояние. Чисто теоретически, наверное, можно было выпрыгнуть: до земли не больше трех метров. Но на практике все осложнялось наличием решетки.
– Мы сломаем решетку! – преисполнилась энтузиазма подруга. И мы ринулись на штурм. Но все было бесполезно. Две мощные девушки, а толку никакого. Не в коня корм.
– Ну, давай поднажми! Ведь здание старое, решетка должна еле держаться! – подбадривала Ксюша.
Но она сидела в оконном проеме как влитая.
Тут меня осенило.
– Да надо просто позвонить и вызвать спасателей!
– Точно, – обрадовалась Ксюша. – Доставай мобильник!
– У меня нет телефона, – растерялась я, – до сих пор не обзавелась. Я думала, у тебя есть.
– А меня отключили за неуплату, – в тон ответила подруга. – Значит, будем ждать.
– Чего?
– Пока кто-нибудь пройдет мимо. Тогда мы позовем на помощь.
– Что-то здесь не очень многолюдно, – заметила я. – Разве что алкоголики какие забредут, пропустить стаканчик вдали от семьи. Но сегодня Кубок кубков, и даже маргиналы сидят на диване у телевизоров.
Какое-то время мы с Ксюшей болтались около окна, пристально вглядываясь в даль, но потом устали и уселись прямо на пол.
Тут на улице раздался лай. Я выглянула в окно и увидела черную дворняжку.
– Хитрюга! – обрадовалась я. – Беги за помощью, зови людей!
Ксюша воспряла духом, но, когда поняла, что я говорю с собакой, разочарованно протянула:
– Как
Хитрюга растерянно повертелась на месте, поскулила, а потом убежала восвояси. Вот так. Нет у меня пирожка, так и не нужна стала. А еще говорят о собачьей преданности!
На улице стремительно темнело. Интересно, сколько мы тут сидим: час, два, три?
– А часы у тебя есть? – поинтересовалась я. Ксюша отрицательно мотнула головой. – Вот и у меня нет.
– Мы счастливые, – сделала вывод подруга.
– Да уж, повезло так повезло, ничего не скажешь.
Еще какое-то время прошло в молчании.
– Пить хочется, – пожаловалась Ксюша.
– Когда Че Гевара партизанил в Боливии и попал в окружение, он с друзьями был вынужден пить собственную мочу, – почему-то вспомнилось мне.
– И что, он от этого умер? – заинтересовалась подруга.
– Нет, выжил. Правда, его потом все-таки убили. И отрезали кисти рук.
– Ужас.
Я надеялась, что нас ждет более легкая смерть. Да нет, о смерти говорить смешно и нелепо! Нас спасут! Мы же в черте города, в столице нашей Родины, в Москве! Здесь только коренного населения пять миллионов человек. И еще столько же приезжих и гастарбайтеров. Ну, куда, куда все запропастились? Люди, ау!
На улице опять залаяла собака. Ксюша продолжала сидеть, безучастно уставившись в одну точку, а я подскочила к окну. В темноте едва можно было разглядеть черную псину, и вместе с ней к фабрике приближался какой-то мужчина.
Кто это может быть? Погодите-ка… Неужели? Я узнала размашистую походку Руслана Супроткина, и мое сердце учащенно забилось. Славный капитан забыл про футбол и пришел мне на помощь! Но хотела бы я знать, как он догадался, что я здесь? Не иначе как он умеет читать мысли на расстоянии.
– Ура! Мы спасены! – воскликнула я.
Ксюша мигом очнулась и подлетела ко мне. Мы вдвоем просунули руки сквозь решетку и принялись размахивать ими и кричать:
– Сюда! Мы здесь! Нас заперли! Сюда!
Руслан в ответ тоже помахал нам рукой и прибавил шаг. Собака зашлась в радостном лае.
И тут наперерез Руслану кинулась тень. Судя по куртке с капюшоном, это был тот самый тип, который заманил нас в ловушку и обрек на верную смерть. Завязалась драка. Мужчины сцепились на земле не на жизнь, а на смерть. Псина бегала вокруг них кругами и лаяла, как ненормальная.
Ксения с ужасом следила за происходящим. Я же испытывала двоякое ощущение. С одной стороны, я понимала всю серьезность положения и опасалась за жизнь друга. Да и за свою собственную: если капитан не сможет нам помочь, то, возможно, не поможет никто. С другой стороны, я чувствовала небывалый подъем и… Наверное, это называется «потешить женское тщеславие». Приятно ощущать себя сказочной принцессой, которую Змей Горыныч запер в башне, и вот прискакал рыцарь на белом коне, чтобы сразиться с неприятелем и меня спасти. Ведь ясно же, что Руслан спасает именно меня, а не Ксюшу, с которой он даже не знаком.