Пусть будет так...
Шрифт:
— Э-э, мисс…
— Смит. Дора Смит, но для вас просто Дора.
— Так вот, Дора, — ядовито улыбнулся Сидней. — Последуйте моему доброму совету и не суйте нос не в свои дела!
Неизвестно, что рассмотрела Дора Смит во взгляде Сиднея, но как только кабина остановилась, она тотчас выскочила из лифта.
— Вы забываете, что мы живем в свободной стране, и у прессы есть право… — услышал Сидней, прежде чем закрылись двери.
Я тоже обладаю кое-какими правами, устало подумал Сидней. Впрочем, что толку спорить с газетчиками?
Последние недели были очень трудными. Сидней чувствовал себя
Беда — это слишком мягко сказано. Произошла настоящая трагедия — Кристина потеряла память. Она не помнила ни своего имени, ни того, что у нее есть муж…
Лифт остановился, и дверцы раскрылись. Сидевшая за столом дежурная медсестра нахмурилась, готовясь остановить неурочного посетителя, но при виде Рейнольдза ее лицо разгладилось.
— Ах, это вы!
— Извините за опоздание, мисс Браун. Пришлось задержаться в офисе.
— Не беспокойтесь, сэр. Могу вас порадовать — сегодня миссис Рейнольдз чувствует себя лучше. Она даже согласилась принять парикмахера.
— Да, — улыбнулся Сидней, — новости действительно хорошие.
Последнее время Кристина была не похожа на себя, и взгляд Сиднея постоянно возвращался к ее лицу.
— Почему вы… ты так смотришь на меня? — смущенно поинтересовалась она не далее как вчера вечером и, не получив ответа, поднесла руку к шрамику над глазом. — Это ужасно, правда?
Сидней мог бы сказать жене, что в ее внешности сейчас проступили черты той Тины, которую он уже почти забыл, и чью грацию и красоту не портила даже простая больничная сорочка. Волосы Кристины, как прежде, темными локонами рассыпались по плечам, на ресницах не было туши, и огромные глаза казались до боли трогательными, а полные розовые губы без помады выглядели беззащитными.
Конечно, Сидней не обмолвился об этом ни словом, отчасти потому, что презирал подобную сентиментальную чушь, но в большей степени из-за того, что Кристина не стала бы его слушать. Девушка, с которой Сидней познакомился в Лондоне, куда-то исчезла через несколько месяцев после свадьбы, и вместо нее появилась новая Кристина, холеная и капризная. Поэтому Сидней просто заверил жену, что шрамик скоро перестанет быть заметным, и поспешил изменить тему разговора. Но эти несколько мгновений остались в его памяти.
У Сиднея возникло странное ощущение, что время вдруг повернулось вспять. Заехав после больницы к Дженет, он поделился с ней своими мыслями. Старая приятельница понимающе прищелкнула языком.
— Бедная девочка! Неудивительно, что она переменилась. Подумать только, через что ей пришлось пройти. Наверное, Тина и в зеркало-то боится взглянуть! Но я знаю способ поднять твоей жене настроение — нужно лишь передать ей косметику и послать в палату парикмахера. Хочешь, я сама позвоню в салон и все устрою?
Сидней на секунду задумался, но потом все же согласился. Дома он распорядился упаковать халаты, ночные сорочки и вообще все, что понадобится Кристине, и отправить это в больницу.
Улыбнувшись напоследок дежурной медсестре, Сидней постучал в палату. Кристина стояла
— Кристи?
Она обернулась, и сразу стало ясно, что образ прежней Кристины снова исчез. Вычурно подкрашенные глаза выглядели меньше и потеряли трогательность, на щеках алел искусственный румянец, а губы были покрыты помадой слишком яркого оттенка.
Женщины, которую Сидней однажды назвал своей Итальяночкой, больше не было. Глядя на изысканную салонную даму, Сидней почувствовал, как его сердце сжимается от горького ощущения утраты. Но ведь это глупо, на самом деле он потерял обольстительную Итальяночку еще несколько лет назад.
— Сид! — воскликнула Кристина. — Я думала, что ты уже не придешь.
— У меня была важная деловая встреча… Тина! Ты плакала?
— Нет, — быстро ответила она. — У меня… немного болит голова, вот и все. Спасибо, что ты прислал вещи.
— Не за что. Я должен был сделать это еще несколько дней назад, ведь гораздо приятнее носить собственную одежду, а не больничную.
Кристина провела по губам кончиком языка и посмотрела на халат.
— Ты хочешь сказать, что я сама покупала эти вещи?
— Конечно. Сью вынула их из твоего платяного шкафа, — пояснил Сидней.
— Сью?
— Да, твоя горничная.
Кристина коротко и нервно рассмеялась.
— У меня есть горничная? — Она присела на край кровати. Сидней молча кивнул. — В таком случае поблагодари ее от моего имени. Спасибо, что ты прислал парикмахера и косметолога.
— Тебе не за что благодарить меня, Тина, — спокойно заметил Сидней, испытывая в это мгновение сильное желание сказать жене, что она гораздо больше нравится ему с распущенными волосами, натуральным румянцем и искрящимися от смеха глазами.
Кристина и сейчас была красивой, но прежде она казалась Сиднею неотразимой. Все же сказывается напряженность последних дней, хмуро подумал Сидней. К чему ворошить прошлое?
— Итак, — оживленно произнес он, — ты готова завтра покинуть больницу?
Кристина подняла глаза на Сиднея. Она понимала, каких слов ждет он от нее. Перспектива выйти из этих стен действительно казалась заманчивой, но лишь до тех пор, пока Кристина не начинала задумываться о том, что будет впереди.
Сидней уже успел рассказать ей, что они живут в загородном особняке, их окон которого открывается вид на океан. Но какова была их жизнь? Кристина понимала, что Сидней человек состоятельный, но она не представляла себе, как складывается жизнь богатой женщины, что она должна делать. Впрочем, сейчас она вообще ничего не знала о жизни, а Сидней был для нее чужим человеком. Он был таким красивым, ее муж, которого она не помнила. Кристина чувствовала, что не соответствует ему — в больничной сорочке, с неубранными волосами, без следа косметики на лице. Затем прибыла одежда, приехали парикмахер и косметолог, и Кристина поняла, что муж предпочитает видеть ее ухоженной, стильной дамой. Неудивительно, что все это время Сидней будто не узнавал ее.