Пусть это буду я
Шрифт:
Коля осторожно взял у него из рук пластинку и надел на металлический штырек вертушки.
– Раритет, – с чувством сказал он.
Гончар довольно рассмеялся.
– У меня этого раритета полон дом.
Мелодичная легкая песенка на английском языке годов шестидесятых или около того наполнила комнату.
– Don’t take this heaven from one. If you must cling to someone, – подпел Олег Васильевич высоким голосом. – Now and forever. Let it be me… Любимая песня моей сестры Оленьки. Кто ее только не исполнял! И Эверли Браверз, и Нэнси Синатра, и Шер с мужем, и Том Джонс,
Заметив, что Люся разглядывает на стене одну из картин, Гончар поспешил к ней.
– Эта картина называется «Ежевичные сны». Мне ее подарила одна коллекционерша. Сказала, что она принесет мне вдохновение и бессмертие. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что бессмертие возможно?
Люся пожала плечами, не понимая, при чем тут сны. На картине был лишь однотонный прямоугольник цвета ягодного мороженого.
– Вроде нет.
– Ну понятно. – Он весело махнул рукой. – В ваши годы о таком не думают. Но согласись, мы же действительно слишком привязываемся к своей физической сути и совершенно забываем про содержание. А оно, хоть и подвержено временным изменениям, разрушается совершенно иными способами.
И тут же, покосившись на Колю, писатель неожиданно громко расхохотался.
– Не пугайтесь! Вам не придется со мной скучать. Я только с виду старый, нудный и дурной, но со мной может быть интересно.
– Я и не думал пугаться, – встрепенулся Коля. – У вас удивительный дом.
– Садитесь. – Олег Васильевич указал на софу с изогнутой спинкой под окном. – Давайте перейдем к делу. Знаете, почему я позвал вас сюда?
– Вы пишете книгу, – ответила Люся, опускаясь на софу рядом с братом.
– Верно. Я написал около двух десятков книг, но самую главную все время откладывал на потом. Больше откладывать некуда.
– Вы больны? – вежливо поинтересовалась Люся.
– Милая, мне семьдесят шесть. – Гончар подъехал и нежно взял девушку за руку сухими ладонями. – Никто к этому возрасту не остается здоровым. Без помощи Корги я уже и писать не смогу. Древние люди, провожая на закате солнце, никогда не знали, взойдет ли оно снова. Вот так и я, каждый вечер ложась в постель, понятия не имею, открою ли назавтра глаза.
Его курносое лицо сделалось печальным.
– У меня тоже была сестра-двойняшка. И мы были с ней очень близки. Очень. Уж вы-то должны понимать, как это. Чувствовали друг друга на расстоянии и читали мысли. Даже когда ей у стоматолога вырывали зуб, я ощущал эту боль. Когда она веселилась, я тоже испытывал радость, а когда мечтала, без слов понимал о чем. И она знала все про меня. Между вами есть нечто подобное?
– Постоянно, – заверил его Коля.
– Моей сестры нет в живых уже больше сорока лет, многое давно притупилось и стало призрачным, но за всю жизнь я так и не встретил никого лучше ее. И теперь хочу посвятить ей книгу. Вы же поможете мне?
– Постараемся, – заверила Люся, – только объясните, что нужно делать.
– Ничего сложного. –
Пока Гончар это говорил, он рассеянно смотрел куда-то перед собой, но потом снова оживился:
– Ну вот, я вас уже загрузил. Обещаю не злоупотреблять этим. Сделаем график. Каждый день я буду беседовать только с одним из вас. Утром. С десяти до двенадцати, потому что во второй половине дня я становлюсь рассеянным и поверхностным. Мой мозг очень быстро утомляется, и к вечеру от меня уже нет никакого толку.
– Да, конечно, – поддержала его Люся, – это отличный график.
– Но за оплату не переживайте, – спохватился он, – каждый получит свою долю в полном объеме, как и договаривались, независимо от количества проведенных в этом кабинете часов. Надеюсь, вас это устраивает?
– Более чем! – бодро отозвался Коля; он был в полном восторге от того, как все замечательно складывается. – Начнем завтра? Можно я первый?
– А как же «Дамы вперед»? – Олег Васильевич весело подмигнул Люсе.
– Пусть идет первый, – рассмеялась она, – разведает обстановку, и я буду знать, к чему готовиться.
Писатель откинулся на спинку кресла, и его седые волосы, попав в полосу солнечного света, засияли серебром.
– Только у меня есть одно условие – небольшое, но важное. Наши с вами беседы вы не должны пересказывать друг другу. Мне необходимо услышать каждого из вас в отдельности. Понять и сопоставить то, как вы воспринимаете события самостоятельно. Насколько ваши впечатления схожи и чем различаются. Договорились?
Брат с сестрой переглянулись.
– Хорошо, – сказал Коля, – так даже интереснее.
– В какой-то момент вам, возможно, станет сложно соблюдать такое правило, но без этого у нас ничего не получится. Если кто-то из вас его нарушит, вам обоим придется уйти.
– Мы умеем хранить секреты. – Люся весело подмигнула брату.
– Еще как умеем, – подтвердил тот.
– Даже друг от друга? – Гончар испытующе смотрел, склонив голову набок.
– Если этого требуют условия игры, то запросто. – С показной решимостью Коля широко расправил плечи.
– Вот и отлично! – Писатель весело шлепнул себя по коленям. – В таком случае сегодня отдыхайте и обустраивайтесь, а если кто-то из домочадцев станет вам слишком докучать, не стесняйтесь жаловаться. У меня имеются способы их приструнить. Но мы тут все немного чудаки, застрявшие в своих порядках, поэтому рассчитываю на вашу снисходительность.
– Что скажешь? – Содрав на ходу рубашку, Коля устало развалился в кресле теперь уже их гостиной. – Как по мне, здесь даже лучше, чем я ожидал.