Пусть это буду я
Шрифт:
– Не то чтобы очень много, но это деньги и это Москва. Притом бесплатное проживание и содержание – шикарные условия. Поедете, осмотритесь, появится возможность позже найти работу. – Отец, который в жизни не проработал ни одного дня, говорил это с такой уверенностью, что Люсе стало любопытно.
– Ладно. И что же от нас потребуется?
– В общем, история такая. – Отец оживился. – У меня есть одна приятельница – Саша. Она соцработница в негосударственной компании, курирующей в основном людей богатых и выдающихся. Бизнесменов, спортсменов,
Люся помотала головой.
– Когда-то его все знали. Но суть не в том. Сейчас он пишет книгу. Угадай, о чем она? О разнополых двойняшках. Понимаешь, да? Ну и вот, когда Саша вскользь упомянула, что она тоже знает таких, не лично, конечно, но я много ей о вас рассказывал, Гончар очень заинтересовался и захотел с вами познакомиться. Саша сказала, что вы живете далеко, а он ответил, что готов пригласить вас к себе и даже выплачивать гонорар как консультантам. Представляешь? – Отец с восторгом посмотрел на Люсю.
– Ерунда какая-то. – Люся поморщилась. – Мало ли кто чего болтает.
– А вот и не ерунда! Я потом лично связался с ним – позвонил и поговорил. И это не болтовня, – торопливо заговорил отец, словно опасаясь, что дочь его выгонит. – Гончар на самом деле готов поселить вас у себя и платить по пятьдесят тысяч каждому. Пятьдесят тысяч! Это же настоящая зарплата. Саша говорит, что у него квартира в центре Москвы и он страшно богат.
– И за что же он собирается нам платить?
– Просто за разговоры. О таком можно только мечтать! Я, как услышал, сразу понял, что разобьюсь, но устрою вам это. Думаешь, я не понимаю, как виноват?
– Все, давай не будем.
У Люси имелись все основания ему не верить. Отец был еще тот аферист: плут и игрок.
– Просто расскажи об этом брату. Со мной он разговаривать не станет, а тебя хотя бы выслушает. Скажи, я хочу реабилитироваться. Только подумай: если вы отправитесь в Москву сразу после экзаменов, то у вас до сентября будет два месяца. Этих денег должно хватить на учебу, хотя бы на первое время, а потом я еще что-нибудь придумаю.
Он еще долго увещевал ее, соблазняя преимуществами Москвы, о которых Люся и без него знала. И ему удалось все же зародить в ней интерес.
Но только когда Коля сам созвонился с Гончаром и убедился, что все это чистая правда, они принялись обсуждать поездку в Москву.
Дверь в спальню Люся оставила открытой. Она никогда прежде не спала так далеко от брата и потому чувствовала себя несколько неуютно. Дома они жили в одной комнате, разделенной фанерной перегородкой, что позволяло беспрепятственно болтать, лежа в кровати. А теперь, прислушиваясь к тишине огромной квартиры, нарушаемой звуками ночного города, она не могла даже различить его привычного похрапывания.
Внезапно из глубины коридора до ее слуха донесся глухой
Где-то открылась дверь.
Прошлепав босиком до коридора, она осторожно выглянула. Со стороны черной лестницы к ней двигалась светлая фигура.
– Не бойся, это я, – громко сказал Корги. – Вы чего без света? Спите уже? А я вот карты взял и фишки. Думал, в покер поиграем.
– Какой покер? – прошептала Люся, опасаясь разбудить брата. – Поздно уже.
– Еще двенадцати нет.
Корги подошел и остановился напротив нее. В руках у него была круглая металлическая коробка с набором для покера и бутылка шампанского.
– Когда я узнал, что вы приедете, очень обрадовался. Знаешь, какая скукота сидеть тут с этими стариками!
В темноте его лицо, оттеняемое белой футболкой, казалось призрачным.
– Коля спит. – Люся не хотела показаться невежливой, но столь бесцеремонное вторжение ей не нравилось.
– Но ты-то не спишь. – Парень помахал бутылкой. – Давай просто посидим поболтаем хотя бы полчасика. А то я в такую жару почти не сплю, если только в саду.
– Здесь есть сад? – удивилась Люся.
– Не совсем сад, но я его так называю. Там гораздо прохладнее и можно спать прямо на лавочке. Хочешь, покажу?
– Нет, спасибо. На лавочке я могла бы и в Первомайском спать.
– Значит, мне уйти? – Голос его прозвучал так печально, что Люся почувствовала себя злодейкой. В конце концов, она же еще не спала и даже не хотела.
– Ладно, полчасика, не больше.
– Ура! – Обойдя ее, Корги прошел в гостиную и зажег свет.
Люся осторожно прикрыла дверь в комнату брата и сходила к себе, чтобы накинуть халат, а когда вернулась, Корги уже разливал шампанское по высоким хрустальным бокалам.
– Ты извини, что я так на тебя пялюсь, – безо всякого стеснения заявил он. – Я никогда не встречал разнополых близнецов. Просто удивительно, как вы похожи. И в то же время нельзя сказать, что твой брат напоминает девушку, а ты парня. Вы для меня – чудо природы. Я обязательно должен тебя нарисовать.
Передав ей бокал, он присел на край дивана.
– Брата твоего тоже нарисую, но сначала тебя. Ты же не против?
На золотистой поверхности шампанского шумно лопались крохотные пузырьки.
Люся заняла кресло, где до этого сидел ее брат.
– Рисуй, конечно.
– А давай ты меня тоже нарисуешь, – весело рассмеявшись, предложил Корги и убрал рассыпающиеся волосы назад. – Меня еще никто не рисовал.
– Ну ты что. – Люся развеселилась. – Я же просто рисую – для себя.
– Так и я рисую для себя. Все для себя рисуют.
Люся поймала себя на том, что постоянно смотрит на его тонкие, но очень подвижные губы, которые то растягивались в широкую белозубую улыбку, то печально изгибались, то насмешливо кривились в саркастической усмешке.