Пусть каждый исполнит свой долг
Шрифт:
А пока шведы стояли под Сморгонью и могли двинуться только через три месяца, в июне, когда кончится распутица и появится обильная трава — корм для коней.
Эти три месяца Петр решил использовать для дальнейшего обучения и пополнения армии.
Русская пехота стала упражняться в искусстве огня, боевых построений, маневров, в штыковом бое.
В недалеком тылу формировались и обучались новые полки…
11 марта царь оставил армию и отправился в Петербург — дел у него было достаточно. Ведь в эти годы Петр не только руководил военными операциями, но и перестраивал все государство. Ему приходилось
С запада над русской границей нависли шведские полки, а с юга поднималась другая грозная опасность. На Дону мятежный атаман Кондратий Булавин готовился к походу на Воронеж и Москву.
Восстание на Дону началось еще осенью 1707 года.
На Дон, спасаясь от рекрутчины, от тяжких работ по укреплению границ, от отправки в Воронеж на корабельные верфи, от гибели в дальних финских болотах, где строилась новая столица, бежали десятки тысяч мужиков. Бежали с женами, с детьми. И казаки не выдавали беглецов.
Это были те десятки тысяч рабочих рук, которых так не хватало сейчас Петру. Это были те десятки тысяч солдатских рук, в которые надо было вложить ружье с острым багинетом или драгунский палаш.
Беглецы не хотели складывать свои кости ради непонятных им деяний царя, а царю было необходимо заставить их делать вместе с ним великое дело.
6 июля 1707 года царь Петр приказал полковнику Долгорукому с отрядом идти на Дон и захватить скрывающихся там беглецов. А казаков покарать. Долгорукий вступил в донские земли и безжалостно начал выполнять царский приказ. Пытки, казни — все шло в ход. Не щадили ни женщин, ни детей.
В первые же недели Долгорукому удалось схватить и отправить в Россию более 3000 беглецов.
Но казацкая беднота не потерпела таких бесчинств.
В ночь на 9 октября 1707 года Кондратий Булавин с пятью сотнями мятежных казаков напал под станицей Белянской на отряд Долгорукого и полностью его уничтожил. Полковник был убит.
С этого началось. Войско Булавина росло. К нему шли запорожцы, к нему шла казацкая беднота, к нему шли те самые беглые, которых он спас от Долгорукого.
Булавин двигался по Дону, набирая силу.
В Боровском городке булавинцев встретили хлебом, вином и медом. На площади собрались все казаки. Боровский атаман сказал Булавину:
— Доброе вы дело затеяли, казаки, — донскую волю оборонить. Да вот ведь беда — заколыхали вы всем государством, досадили царю, а что делать станем, ежели придут войска из Руси? Тогда и сами пропадете и нам пропасть…
Булавин оглядел настороженные лица боровских казаков.
— Не бойтесь! — крикнул он, и в холодном чистом осеннем воздухе голос его разнесся над всей площадью. — Не бойтесь! Начал я это дело не просто. Был я в Астрахани, и в Запорожье, и на Терках. Астраханцы, запорожцы, терчане все мне присягу дали, что будут они ко мне на воспоможение в товарищи! И скоро они будут! А теперь пойдем мы по казачьим городкам и будем к себе казаков приворачивать! И как свои городки к себе склоним, пополнимся конями и оружием, пойдем тогда в Азов и Таганрог, освободим ссылочных и каторжных, что там томятся,
Но не успел Булавин собрать крупные отряды, а уже атаман войска Донского Лукьян Максимов со «знатными сторонниками и есаулами… и с калмыки, и с татары, и с помощью из Азова», как сказано в донесении царю, напал на булавинцсв и после жестокого многочасового боя разбил их.
Булавин и ближайшие его помощники прорвались и ускакали в Запорожскую Сечь.
А Максимов доносил, что пойманным булавинцам «носы резали больше ста человека, а иных плетьми били и в русские города высылали, а пущих заводчиков десять человек повесили по деревьям за ноги».
Но к Булавину — в Сечь — стекались новые приверженцы. Пламенными речами он убедил запорожцев восстать против царя. Послал гонцов к татарам с просьбой о помощи. Сила Булавина снова росла и множилась.
В феврале 1708 года, когда русская и шведская армии застыли на западной границе друг против друга, готовясь к смертельной борьбе, Булавин со своими товарищами поставил крепостицу на реке Вороне и разослал грамоты по донским городкам и станицам и украинским селам с призывом идти к нему в войско. Он обещал свободу, избавление от притеснений.
Писал он и к турецкому султану, прося о поддержке.
К весне восстание охватило обширные области от Дона до Волги. Под угрозой был Воронеж с его верфями.
К Булавину шли башкиры и калмыки. К Булавину бежали бурлаки, лесорубы, плотовщики.
Петр приказал майору гвардии Василию Долгорукому, брату убитого булавинцами полковника, отправиться из действующей армии в Воронеж и готовить поход против бунтовщиков.
А между тем по совету Меншикова у донских казаков, стоявших вместе с главной армией, стали под разными предлогами отбирать коней — чтоб не ушли к Булавину.
Расположенные в Азове солдатские полки тоже были ненадежны…
А Булавин объявил, собрав казацкий круг:
— Идем на Черкасск, разорим Азов, а там — на Москву! Во всех городах выведем бояр, да прибыльщиков, да немцев! — Выхватил саблю, вскинул ее над головой и крикнул: — Если намерения своего не исполню — отрубите мне этой саблей голову!
Шведы медленно надвигались на русскую армию. Шереметев и Меншиков, отступая, опустошали местность. Постепенно русские полки сосредоточивались на реке Бабич.
Река Бабич протекала по болотистой равнине, покрытой небольшими лесами и пологими холмами.
Русские генералы решили встретить шведов на переправах через Бабич и дать, наконец, встречный бой. Они не собирались вступать в большое сражение, а хотели только утомить шведские полки, заставив их атаковать русские позиции в очень невыгодных для себя условиях.
Многие русские части были еще на марше, когда шведы в числе 10 000 штыков и сабель вышли к реке.
Первым делом Карл произвел подробную разведку. Сделать это ему было легко. Западный берег реки Бабич, который занимали шведы, был выше восточного — русского — берега. С церковной колокольни Головчина и с крыш Нового Села низкий восточный берег прекрасно просматривался.