Пусть каждый исполнит свой долг
Шрифт:
Русская армия упрямо шла рядом — иногда в нескольких верстах от шведского маршрута. Вокруг шведских колонн постоянно реяли отряды легкой конницы: башкир, калмыков, казаков. Отстать от армии для шведского солдата значило погибнуть или попасть в плен.
В начале сентября на правый фланг шведских колонн стал наседать конный корпус Боура. День за днем шведам приходилось, теряя людей, отбивать внезапные конные нападения. Когда к месту боя подходили значительные силы, русские эскадроны немедленно отступали. Шведские полки таяли. А пополнения взять было
10 сентября шведы подошли к деревне Раевке. Полки уже стали располагаться на отдых, когда Карл заметил невдалеке отряд русской легкой конницы.
Карл знал по опыту, что если не отогнать и не рассеять этот отряд, то в любой момент можно ждать молниеносного нападения. И он послал эскадрон прогнать или изрубить назойливого противника.
Но казаки уже сообщили своим главным силам о появлении шведов, и к ним на помощь спешили драгуны.
Бросившийся в атаку шведский эскадрон был встречен превосходящими силами русской конницы и отброшен с потерями.
Карл пришел в ярость. Он вскочил в седло и, взяв с собой эскадрон лучшего конного полка — Остроготского, помчался навстречу русским. Но кроме казаков, его поджидало уже 1300 драгун.
Началась рубка. Русские обошли фланги шведского эскадрона. К счастью для Карла, он весь был покрыт густой пылью и в пороховом дыму никто из русских офицеров его не узнал. А то не миновать бы ему смерти или плена. Остроготский эскадрон таял под палашами драгун. Вокруг Карла осталось несколько десятков человек. Он бросался с ними из стороны в сторону, пытаясь прорвать кольцо… Внезапно его конь дернулся и стал валиться на бок. Карл успел спрыгнуть на землю. Уклоняясь от ударов, король отчаянно отбивался саблей. Он был превосходный фехтовальщик, но понимал, что долго ему не продержаться…
В шведский лагерь прискакал покрытый кровью и пылью кавалерист. От него генералы узнали, что король гибнет.
Генерал Тюре Хорд бросился к лошади. Перед строем второго Остроготского эскадрона он вырвал саблю из ножен и крикнул:
— Солдаты! Спасайте своего короля!
Эскадрон галопом пошел за ним к месту боя, скрытому густыми тучами пыли. Хорд подоспел вовремя. Прорвав окружение, шведы оттеснили от Карла русских драгун. Сверкая зубами на черном от гари и пыли лице, Карл весело пожал руку Хорду и вскочил на лошадь, уступленную ему одним из конников.
— Они недурно дерутся, но надо их проучить! — сказал он генералу и снова ринулся в схватку.
Хорд поскакал за ним. Он видел, как король грудью своего свежего жеребца опрокинул одного русского драгуна, хитроумным приемом выбил саблю у другого…
«Безумец! — подумал Хорд. — Бесстрашный безумец! Ведь когда-нибудь клинок или пуля найдут его! Бедная Швеция…»
Это было последнее, что он успел подумать, — пуля попала ему в голову.
Второй эскадрон погибал так же, как и первый. Лихость и напор короля
Выстрелы, лязг клинков, крики, ржание коней клубились над схваткой.
На помощь Карлу скакал с несколькими полками генерал Розеншерн.
Русские эскадроны стали отходить, отстреливаясь.
Розеншерн был смертельно ранен.
Итоги боя оказались для шведов печальными. Почти полностью погиб отборный Остроготский полк. Погибли два испытанных генерала. Погибло несколько офицеров…
И все не было Левенгаупта с подкреплением и обозом.
Карл продолжал движение на Смоленск. Он получил сведения, что Левенгаупт уже перешел Днепр и скоро присоединится к армии. Но это были ложные сведения. Левенгаупт был еще далеко от Днепра и двигался он по-прежнему медленно…
Через сутки после боя при Раевке шведы подошли к городку Татарску.
Кругом все было выжжено.
За небольшой, но глубокой речкой Городней на высотах стояли, закрывая дорогу, русские конные полки. Фронт русской позиции был прикрыт болотами. Карл понял, чего ему будет стоить штурм этого рубежа.
Он простоял перед Городней три дня в нерешительности. Впервые за всю свою блестящую военную карьеру он не знал, что делать дальше.
Ему было ясно, что невозможно идти на Смоленск по опустошенной земле без провианта, почти без свинца и пороха, штурмом беря каждую переправу и теряя при этом сотни и тысячи солдат. В этом случае он подойдет к Москве только со своим штабом, но без армии.
Карл обратился за советом к генералам. Это тоже было впервые.
Генералы — Реншильд, Гилленкрок — могли только подтвердить королю, что идти на Москву через Смоленск невозможно.
— Пусть черт, который до сих пор был советчиком короля, помогает ему и теперь, — зло сказал Гилленкрок Реншильду. Его стали мучить дурные предчувствия.
Карл решил идти на Украину. Там богатый край — много пищи, фуража. Там поджидает гетман Мазепа, ненавидящий Петра и обещавший всяческую подмогу…
Конечно, в таком положении правильнее всего было отойти на запад — за Днепр, в Польшу — и, проведя там зиму, получше подготовиться к следующему походу в Россию. Но Карл был слишком горд, чтобы отступать.
15 сентября 1708 года шведская армия круто повернула на юг.
К Левенгаупту было послано трое курьеров — сообщить о перемене маршрута.
Петр решил ни за что не допустить соединения резервного корпуса со шведской армией.
Генералу Ифланту было приказано обогнать Карла и, разрушая мосты, задерживать его движение. Генерал Боур с 5000 драгун двинулся вслед шведским колоннам, непрерывно беспокоя их нападениями.