Пусть каждый исполнит свой долг
Шрифт:
Быстрые и решительные перемещения войск в таком положении были невозможны…
Фон Крои это знал. Знал он и то, что его солдаты изнурены стужей и больше суток не ели — обозы с провиантом застряли в пути.
В одиннадцать часов утра 19 ноября шведская армия выстроилась перед русскими укреплениями.
Сам Карл с пешей и конной гвардией находился на правом фланге. Выстроившись, шведы открыли артиллерийский огонь.
Русские батареи ответили. Перестрелка продолжалась два часа. Карл
Около двух часов пополудни Карл отдал приказ атаковать.
В это время начался снегопад. Сильный ветер нес мокрый снег в лицо солдатам на валу. За пеленой крутящегося, слепящего снега атакующие шведы невидимые подошли вплотную к лагерю. Колонны рослых солдат в синих мундирах вынырнули из бурана возле самого рва, ошеломив противника. Быстро забросав ров фашинами, шведы ринулись на вал и опрокинули немногочисленных защитников. Резервные колонны русских войск оставались в бездействии. Команды, отдаваемые на незнакомом языке, не доходили до сознания солдат. До их сознания дошло другое. Когда они обнаружили, что вал и бастионы в руках шведов, они решили, что иноземцы-офицеры продали их. И бросились на своих офицеров.
Фон Крои видел, как разъяренные, не слушающие команд солдаты убили его секретаря, трех адъютантов генерала Алларта… Привыкший командовать послушными австрийцами, он пришел в ужас.
— Пусть черт воюет с такими солдатами! — закричал он и, перемахнув на коне через заваленный фашинами ров, поскакал к шведам сдаваться.
Алларт, вне себя от стыда и отчаяния, поскакал за ним…
Среди слепящего бурана, всеобщей паники и неразберихи Алларту показалось, что все потеряно. И в самом деле, положение было тяжелым. Первый удар шведов пришелся на стрелецкие полки. Полки эти и на сей раз побежали. Дворянская конница Шереметева, смешав ряды, поскакала в тыл, даже не соприкоснувшись с атакующими. Пять тысяч всадников бросились вплавь через Нарову. Тысяча из них утонула при этом. Беспорядочно скачущая лавина увлекла за собой и Шереметева…
Но битва еще не была проиграна.
Левое крыло шведов столкнулось с Преображенским и Семеновским гвардейскими полками. Здесь не было никакой паники. Хорошо обученные, обстрелянные в походах на Азов, гвардейцы встретили удар плотными залпами и отбросили шведов.
Карл XII, который шел со своей гвардией ближе к центру, по характеру стрельбы понял, что самое жаркое дело сейчас на левом фланге, бросился туда с одним адъютантом. Он поскакал напрямик, через болото и увяз в нем. Подоспевшие солдаты вытащили своего короля, но ботфорт и шпага Карла остались в трясине. Спешив скакавшего мимо драгуна, Карл сел на его лошадь, вооружился его саблей и в одном ботфорте поскакал дальше.
Он сам повел солдат во вторую атаку на русскую гвардию. Но преображенцы и семеновцы огородили свою позицию повозками артиллерийского парка и снова отбросили шведов штыками и залпами.
Дивизия генерала Вейде, отрезанная от остальной армии, тоже дралась храбро. Раненый Вейде остался в строю. Видя бегство соседних полков, он успел перестроить дивизию
В центре русских укреплений пять пехотных полков солдатского строя оставались на своей позиции.
Гвардия, дивизия Вейде и центральное укрепление сражались до вечера. С темнотой шведы прекратили атаки.
Шведские генералы окружили короля. Они поздравляли его с победой, но многие были смущены. Победа не была такой полной и окончательной, как они надеялись. Они знали реальную численность своей армии и опасались завтрашнего боя.
— Ваше величество! — сказал один из них Карлу. — Перед нами остались значительные силы русских. Наши солдаты изнурены переходами и тяжелым боем. Нас мало. Если русские генералы решатся ударить на нас всеми оставшимися силами, мы не сможем отразить их атаку…
Восемнадцатилетний Карл даже не взглянул на говорящего…
В расположении русской гвардии, в землянке, освещенной несколькими свечами, совещались русские генералы — князь Яков Долгорукий, царевич Александр Имеретинский, который командовал артиллерией, генерал Автоном Головин и генерал Бутурлин. Они были в растерянности. Они твердо знали только то, что гвардейские полки и солдатские полки Головина готовы продолжать бой. Но их — всех вместе — не более 10 000. Судя по стрельбе, которая доносилась днем, Вейде тоже держался. Но в каком состоянии его дивизия, может ли он с утра возобновить бой?
Генералы, как известно, считали, что шведов 30 000. Если бы они знали, что им противостоят 8000 усталых солдат, то, быть может, все было бы по-другому.
— Надо спасать армию, — сказал Бутурлин. — Завтра нам со шведом не совладать… Если не уйдем — завтра армии конец…
И генералы поручили ему отправиться для переговоров в лагерь Карла.
Шведские генералы обещали Бутурлину, что русские полки получат возможность отступить с оружием и знаменами.
Бутурлин вызвал Долгорукова, Головина и Александра Имеретинского.
Их повели по шведскому лагерю к шатру короля. Мокрый снег, выпавший днем, растаял. Ледяная грязь хлюпала под сапогами. Было темно. Горевшие кое-где костры не могли рассеять мрака этой сырой ноябрьской ночи.
У королевского шатра стояли гвардейцы с пылавшими факелами. Ветер разносил искры, и они с шипением падали в грязь.
Карл вышел из шатра навстречу русским генералам.
Он стоял перед ними, освещенный светом факелов, худой, с непокрытой коротко остриженной головой.
Он не ответил на поклон и молча смотрел на побежденных, продлевая их унижение. Наконец губы его разжались.
— Я знаю условия, — резко сказал он. — Я согласен. Утром вы уйдете.
Его слова тотчас перевели русским генералам.
Александр Имеретинский выступил вперед.
— Ваше величество! — сказал он. — В условиях не было речи об артиллерии…
Карлу перевели. Он махнул рукой.
— Вы потеряли вашу артиллерию. Забудьте о ней!
После этого шведский генерал Веллинг послал парламентеров к Вейде с сообщением о договоре. Вейде не поверил. Он был готов наутро возобновить сражение. Тогда ему передали письмо от Бутурлина.