Пусть небеса падут
Шрифт:
Все это звучит так, будто я псих.
Но я не псих.
Я не знаю, как это объяснить, но постараюсь с этим разобраться.
Я поворачиваю на улицу, где живет Шелби, ища ряд серых одноэтажных домов в стиле Пуэбло. Округлая архитектура могла бы выглядеть клевой, если бы ее не окружали нормальные здания с плоской крышей. Такое ощущение, словно никто не мог решить, что здесь построить.
Перед домом Шелби стоит старенький пикап Айзека, поэтому я отключаю мобильный. Он не обрадуется тому, что я привез Ханну так
Ханна берет свою сумочку, когда я притормаживаю и останавливаюсь. Но я не открываю ее дверь - не могу позволить, чтобы этот вечер закончился так.
– Мне очень жаль, - говорю я, осознавая, что никогда не извинялся.
– Я хорошо провел время до того момента, как все испортил.
– Я тоже.
– Она убирает прядь волос за ухо.
Она выглядит такой беззащитной. Такой ранимой. Она так сильно отличается от преследующей меня во снах девушки.
Возможно, Ханна прогонит ее.
Я должен покончить со своей навязчивой идеей прежде, чем она разрушит мне жизнь.
Несколько июньских жучков... самых дурацких жучков на планете... бьются в ветровое стекло, разбивая тишину между нами. Я принимаю решение.
– Могу ли я... Есть ли у меня шанс все исправить?
– спрашиваю я, игнорируя голос у себя в голове, умоляющий меня дать Ханне уйти.
На ее губах появляется легкая улыбка.
- Может быть, есть. Но только если ты пообещаешь, что больше не будет никаких канадских шуток.
– Оу, ну хотя бы одну-то можно будет рассказать, а?
Она смеется. Хотя ее смех звучит немного принужденно, я понимаю, что все налаживается. Я должен вести себя идеально, если хочу все исправить. И меня удивляет то, насколько сильно я хочу, чтобы у нас все было хорошо.
Я не хочу быть сумасшедшим парнем, гоняющимся за таинственной девушкой. Я хочу быть нормальным парнем, общающимся со своими друзьями и закрутившим роман с очаровательной девушкой из Канады.
Поэтому я выхожу из машины и провожаю Ханну до двери дома. Вязкий воздух липнет к коже. Над крыльцом горит лампочка, в кустах щебечут сверчки, над головой порхают бабочки. Наши с Ханной взгляды встречаются. Я не знаю, что написано на моем лице, но выражение лица Ханны говорит: почему бы и нет?
Не могу с этим не согласиться. Пришло время взять под контроль свою жизнь.
Я шагаю к Ханне, и желудок делает кульбит, а во рту появляется привкус горечи. Это только оттого, что я нервничаю, - пытаюсь убедить я себя. Не хочу чувствовать себя виноватым за то, что изменяю девушке, которую никогда не встречал. Девушке, в реальности которой я даже не уверен.
Моя рука ложится на щеку Ханны, прохладную после кондиционера в машине. Ханна закрывает глаза, и, прикрыв свои, я наклоняюсь к ней, почти не веря в то, что наконец-то делаю это.
Но за долю секунды до соприкосновения наших губ, я слышу громкое шипение, и между нами врывается ледяной ветер.
Ханна
И только мне приходит мысль, что страннее уже ничего быть не может, как прямо в голове раздается знакомый голос:
"Иди домой, Вейн".
Я оглядываюсь, пытаясь разглядеть в темноте и кружении поднявшегося песка, где прячется девушка. Но улица пуста. Здесь только я и Ханна, все еще сражающаяся с сумасшедшим ветром, оттаскивающим ее от меня.
– Я зайду в дом, - кричит Ханна, протирая глаза от песка.
– Хорошо, - кричу я в ответ, беспомощно глядя на то, как она отворачивается от меня.
– Я тебе позвоню.
Она не оборачивается, не услышав меня.
Ветер уносит мои слова прежде, чем они достигают ее. И через секунду ее уже нет.
Глава 4
Одри
Я пожертвовала десятью годами жизни ради этой работы.
Готовилась физически. Душевно. Эмоционально.
Отказывалась от еды и сна. Страдала час за часом под безжалостным солнцем пустыни. Жила в полной изоляции. Взяла на себя унизительную задачу быть наставницей упрямого и невежественного мальчишки, восстающего против всего, что имеет реальное значение.
А теперь он добился того, что нас обоих, возможно, убьют.
Но я в этом виновата не меньше его.
Я снова слишком громко призвала ветер. И снова выдала нас.
Северный ветер был слишком далек, чтобы призвать его шепотом. Мне пришлось кричать. И значит, в воздухе остался след моего призыва, так же, как и след Вейна. И нет ни малейшего шанса на то, что Буреносцы не прощупают пришедший из жаркой долины холодный ветер. И тогда, все, проверив, они, в конце концов, придут за нами.
Мир начинает вращаться, и я делаю глубокий вдох.
Я не позволю, чтобы это снова случилось.
Я могу остановить их. Могу запутать наши следы.
А после разберусь с Вейном.
Он уезжает на своей белой дымящей машине. Мои ноги дрожат, когда я выхожу из теней и обвожу взглядом улицу в поисках темной фигурки, которая, я знаю, сидит где-нибудь поблизости на крыше. Я вытягиваю вперед левую руку, и маленькая тень падает вниз, хватаясь за рукав моей куртки когтями. Гэвин делает, это молча, он знает, что кричать нельзя. Мы должны быть невидимы и неслышны.
Это Вейн виноват, что мы себя выдали. Ему еще повезло, что я с ним мягко обошлась. Он понятия не имеет, с чем играет. Но очень скоро это узнает.