Пусть небеса падут
Шрифт:
Очень плохо. Я не уверена, что они все еще есть.
Силы Бури прогнали бы меня от такой ужасной предательской мысли... но это не сильно волнует. Я не буду рядом так долго, чтобы они могли усомниться в моей лояльности.
Почему бы не наслаждаться тем, не многим временем, что у меня осталось?
Я дышу полной грудью, впитывая аромат кожи Вейна. Чистой и нежной, прямо как Западный ветер.
– Как это началось?
– шепчет он.
– Шторм, который убил моих родителей. Я только помню все урывками. Я должен иметь представление, во
Я отделяюсь от него, нуждаясь в пространстве, если я собираюсь вновь пережить это воспоминание.
– Это началось со спокойствия. Когда вся жизнь и энергия были высосаны из мира. Я помню, как стояла на нашем крыльце, уставившись в небо, задаваясь вопросом, куда ушли ветры. Потом мой отец схватил меня за плечи и сказал бежать... максимально далеко и быстро. Прежде, чем я смогла, было это... рев.
Вейн сжимает мою руку.
– Я никогда не слышала, чтобы ветер были такими яростными раньше. Это был зверь, пришедший, чтобы сожрать нас. Я начала кричать, но мой папа пообещал, что все будет хорошо. Затем он свернул Восточный ветер вокруг меня и отправил меня из бури.
– Но ты побежала обратно?
– спрашивает Вейн.
Я сопротивляюсь рыданиям.
– Я до сих пор удивляюсь, стало ли бы все по-другому, если бы я осталась там, куда он послал меня. Если бы ему не надо было помогать мне в буре во второй раз. Может быть, он...
Я не могу этого произнести.
Нежные пальцы Вейна поворачивают мое лицо к нему.
– Вот именно, не так ли? Это то, за что ты наказываешь себя. Ты думаешь, что это была твоя вина?
– Это была моя вина.
Внутри меня все разрывается, когда слова покидают мои губы.
Наконец-то. Наконец-то они произнесены.
Слезы текут по моему лицу, но я не пытаюсь их остановить.
Вейн вытирает их, его прикосновение теплее, чем у Южных ветров.
– Ты не могла предотвратить того, что случилось.
Я не позволю ему разрешить мне сорваться с крючка. Я не заслуживаю этого.
– Это была моя ошибка, Вейн. Все это. Твои родители. Мой отец. Все. Ты не помнишь. Но вспомнишь.
Я встаю и прокладываю между нами пространство, держась спиной к нему.
– Я говорила тебе. Когда ты спас меня из бури, когда мой отец умер, и твои родители тоже, и мир рухнул. Мы прильнули друг к другу и плакали, и я рассказала тебе. Я рассказала тебе, что я сделала.
Я останавливаюсь, мне нужно перевести дух прежде, чем я смогу закончить.
– Что ты сделала?
– шепчет Вейн.
Я закрываю глаза, когда то немногое, что осталось от моего сердца рассыпается в пыль, оставляя меня холодной и пустой.
Еще один глубокий вздох. Тогда я произношу слова.
– Я убила их, Вейн.
Глава 47
Вейн
Ее слова повисли в воздухе: эти смешные, невозможные слова, которые не имеют смысла.
– Ты не убивала их, - говорю я ей.
Она не могла. И не делала
Или сделала?
Нет... она не могла.
– Да, я убила их.
– Так ты начала шторм, который засосал их и поймал в ловушку ветров? Ты направила корягу на мою маму? Это была ты?
– Может быть.
– Ее губы двигаются несколько раз, когда она пытается заставить их двигаться.
– Я выдала наше местонахождение.
Она плачет настолько сильно, что я хочу помчаться к ней. Обвить ее руками.
Но мне нужно знать всю историю сначало.
Она, задыхаясь, всхлипывает.
– Я должна была спасти Гэвина. Он падал, и я не хотела, чтобы он умер, так что я позвала ветер. И потом я солгала родителям. Я могла бы их предупредить, но я боялась попасть в беду. Поэтому я притворилась, будто ничего не произошло. И потом показались Буреносцы, и было уже слишком поздно. Я пыталась помочь, а сделала только еще хуже, и теперь все они мертвы, и это моя вина.
Я провожу руками по лицу, мне нужно мгновение, чтобы переварить полученную информацию.
Ее так много, что она не уложится в двадцать секунд.
Мои ноги трясутся, когда я стою, пытаясь осмыслить хаос в голове. Каждая деталь проплывает через мой мозг, присоединяясь к сломанным воспоминаниям и связывая их вместе.
Теперь я вспоминаю ее. Стоящую среди хлещущих ветров. Ее лицо залито слезами, грязью и кровью. Рассказывая мне, то же самое, она просто повторяет. Трясется. Всхлипывает.
Я делаю то же, что и тогда.
Я подхожу к ней, притягиваю к себе и держу так крепко, как только могу.
Тогда я это сделал, потому что она была всем, что у меня было. Десять лет спустя я делаю это по той же причине.
Я провожу руками вниз по ее спине, пытаясь успокоить ее рыдания совершая вертикальные движения.
– Ты не можешь обвинять себя, Одри. Ты была просто ребенком.
– Это моя вина.
– Ее голос хриплый и грубый.
– Прости.
Моя грудь болит за нее. За испуганную маленькую девочку, которой она была. За твердую, сломленную девушку, которой она стала. Я не могу представить, каково это расти с такой виной на плечах. Неудивительно, что она отталкивает всех.
Больше нет.
– Послушай, - говорю я, ожидая, когда она посмотрит на меня.
– Я не виню тебя в том, что произошло. Я никогда не буду винить тебя в том, что произошло. Единственный человек, которого стоит винить - это Райден... нет, не качай головой. Я имею в виду его, Одри. Это. Была. Не. Твоя. Вина. Никто не винит тебя.
– Моя мать.
– Она говорит это так тихо, что я не уверен, что я это слышу.
Я сжимаю ее сильнее.
– Тогда твоя мать - дура.
Я уже ненавижу ее за то, что она не выслала подкрепление для Одри, и независимо от того, что она сказала или сделала, чтобы разрушить ее сильную, храбрую, красивую дочь. Я надеюсь, что мы никогда не встретимся, потому что у меня есть чувство, что у меня внезапно не окажется проблем с насилием.