Пусть всегда будут танки
Шрифт:
Тем временем Василий Левицкий готовился исполнить свою лебединую песню. Он расположил танк за скальным выступом так, что над камнями оказалась только башня. Дуло «Шарки» повернулось к входу в тоннель, старое-доброе орудие заглотило снаряд. Механика работала, как швейцарские часы, – «Беркута» не соврали, старая боевая машина еще могла задать жару.
Первым из тоннеля выкатил «Хаунд» Чебуратора. Старый Левицкий потер сухие морщинистые ладони, это было так символично: через столько лет извечные враги – «Оса» и «Хаунд» – сходятся в смертельной битве.
Чебуратор еще толком ничего не успел понять, а под его башней уже разорвался снаряд. Черный танк выдал хаотичную очередь из «Сестричек». Огненные файрболлы прокатились над серой пустыней и рассыпались
«Хаунд» резво ушел в сторону, покатил вдоль окружности кратера, оставляя на грунте дымящиеся куски брони. Левицкий не стал разворачивать башню и добивать черный танк. Он по-прежнему держал на прицеле тоннель.
И не напрасно: из тьмы показался «Чемпион» Бычары. Левицкий кликнул мышью, и верная «Шарки» снова дала залп. В тоннеле сверкнуло: это снаряд, срикошетив от крепкого лба «Чемпиона», взорвался под сводом. Бычара выстрелил, но «в молоко». Со свода на танк командира роты посыпались обломки бетона и куски породы. Левицкий, довольный эффектом от выстрела, послал следующий снаряд туда же – под свод. Комбижир среагировал быстро – дал задний ход, выехал из пыльной западни, а за ним поспешил вырваться и Бычара. Через мгновение тоннель обрушился.
Антон почувствовал, как пол качнулся. В запыленный иллюминатор он увидел, как дальняя сторона кратера исчезает за серой зыбкой дымкой.
– Дедуган разбушевался, – сказал он, а Вера схватила его за рукав скафандра и потянула за собой в очередной зал, заставленный техникой, похожей на музейные экспонаты.
Сверяясь с данными на экране планшета, Вера переключала рубильники, тумблеры и разноцветные кнопки. Она носилась, как одержимая, от одного пульта к другому и бормотала: «Так, топливо закачивается, теперь окислитель… где, мать его, окислитель?» Антон, глядя на эту картину, лишь почесал затылок. Точнее, попытался это сделать: перчатка уткнулась в гладкий, как бильярдный шар, шлем. Он подошел к иллюминатору, выходящему на сумрачное пространство, спрятанное под бетон стартового стола. За скошенным стеклом стоял окруженный фермами, запакованный в термоизоляцию корабль. С точки зрения современной техники он казался громоздким и архаичным вроде автомобиля начала двадцатого века. На первый взгляд этот корабль был мощнее тех лунных модулей, которые предназначались лишь для старта с поверхности спутника и нуждались в корабле-матке, чтобы вернуться на Землю. У засекреченного раритета имелось все для длительного полета домой: и вместительные баки, и на глазок – достаточный объем жилого пространства для нескольких человек.
Но взлетит ли он? А если взлетит, то приземлится ли?
Антон покосился на оборудование, над которым колдовала Вера. В отличие от девушки ему, чуть ли не с пеленок привычному иметь дело со сложными машинами, не требовались подсказки из Сети, чтобы разобраться, что к чему. К тому же эта советская аппаратура только на первый непосвященный взгляд казалась сложной. В отличие от Веры он уже сообразил, где здесь «ключ», который нужно повернуть «на старт».
Холодный, совсем не летний дождь поливал улицы Екатеринбурга. Левицкий еще раз азартно потер ладони и взялся за «мышь». Ему не терпелось начать охоту на «Хаунда», преследовавшего его внука. В запасе оставалось еще четыре снаряда, и он рассчитывал потратить их с умом. Связь была отличной, и даром что Луна находилась сейчас над другим полушарием Земли. Им бы раньше такую связь… Но прошлое не переписать. И по сей день он был уверен, что космонавты и астронавты некогда пришли к верному решению, дав начало десятилетиям мира. Сначала мир был крепким, потом худым, а потом – таким, как сейчас. Левицкий поправил очки и начал разворачивать башню в сторону мелькающего на безопасном расстоянии «Хаунда».
Картинка на мониторе застыла, как во времена малокадрового телевидения. Провисев несколько секунд, она исчезла, сменившись табличкой с уведомлением о разрыве соединения.
В ту же секунду оконные стекла
Чебуратор выписывал зигзаг за зигзагом, подбираясь к коварной «Осе». Какое-то время он изрыгал в эфир самые гнусные ругательства, многие из которых он придумал сам, но водитель «Осы» упрямо не отзывался. Тогда Чебуратор разозлился еще сильнее и перестал сотрясать воздух. Он подбирался на расстояние огня, как изворотливый уж, «Оса» то появлялась в прицеле, то уходила далеко в сторону. Старый танк не двигался, но Чебуратор был уверен, что на уме у камикадзе, решившегося сесть в ту машину, еще не один коварный трюк, а «Хаунд» уже серьезно поврежден.
Смена курса… смена скорости… еще и еще. И вот «Оса» – на расстоянии эффективной стрельбы из «Сестричек». Чебуратор сжал гашетку так сильно, что та хрустнула. Раскаленная плазма жгла потрепанную броню, заставляя металл плавиться и стекать на траки и на грунт. Корпус «Осы» держался секунд десять, затем пропустил плазму внутрь. Если в кабине находился танкист, в чем Чебуратор стал сомневаться – водитель «Осы» мог незаметно покинуть машину и улизнуть, – то камикадзе уже был мертв.
Насмотревшись на раскаленное нутро поверженной машины, Чебуратор решил поискать следы танкиста, если тот все же сбежал. На связь вышел Бычара; Чебуратор пошарил камерой по стене кратера и увидел, что танки командира и Комбижира уже на возвышенности.
– Сматываем удочки, – распорядился Бычара.
– Чего это? – Чебуратору хотелось еще пострелять: уничтожение неподвижной, не пожелавшей сражаться до конца «Осы» оставило ощущение неудовлетворенности.
Затряслась земля, посыпался со склонов кратера щебень. Коротко вякнула сирена, предупреждая о неустановленной опасности. Танк Бычары потерял опору и пополз вниз вместе со слоем каменистого грунта, но траки, пущенные на реверсе, вытянули машину обратно.
Заклубилось и распухло облако пыли, подсвеченной изнутри багровым светом. В считаные секунды оно поглотило космодромные постройки и надвинулось на танки серо-красной лавиной. Камера на «Хаунде» Чебуратора показала, как над облаком поднялся космический корабль. Набирая скорость, титановый снаряд устремился к звездам.
– Лева-Лева… – вздохнул Чебуратор, а потом гаркнул: – Есть же более легкие способы сдохнуть!
Вера собралась залепить Антону оплеуху, но одумалась: какой толк отбивать руку о шлем?
– Что ты опять задумал?! – воскликнула она.
Иллюминаторы были забраны стальными жалюзи. За ними, совсем рядом, только что отгремели двигатели и отбушевало пламя. Космический корабль, если ЭВМ контрольной башни не врала, бодро поднимался над Луной. Никакой программы у «Союза» не было, летел он просто вверх, и подъем будет продолжаться, пока не выгорит топливо.
– Спас две никчемные жизни, – ответил Антон, включая диспетчерскую рацию, в скафандре связь работала из рук вон плохо.
– И что теперь делать? – Вера нервно заходила по залу.
– Я не буду отвечать на риторические вопросы, – усмехнулся Антон, настраивая рацию на частоту, которой пользовались танкисты «Дозора».
– Лева… Лева, прием! – монотонно твердил Бычара. – Катапультируйся! Спасайся, пока не поздно. Некуда бежать, Лева, ты слышишь?
– Не слышит он ни черта, – буркнул Чебуратор. – Или от перегрузок поплохело.
– Слышь, командир, валим на базу, а? – попросил Комбижир.
– Лева! – упрямо вызывал Бычара. – Забудем старое, некуда бежать, теперь каждый сам за себя! «Дозор» больше не работает с «Гелий Про»! К черту корпоратов, они подставили твою роту, подставили бы и нашу, все сыты ими по горло! Возвращайся, мне нужны люди с опытом вроде тебя! Лева, на Земле армагеддец – упал астероид или что-то вроде того, на Земле сейчас ад! Мы не подчиняемся больше приказам Макарова, штаб-квартиры «Гелий Про» нет! Мы ничего против тебя не имеем, братуха. Катапультируйся, мы поможем, ты нам нужен, танкисты своих не бросают!