Пусть всегда будут танки
Шрифт:
Сейчас же из штаба пришли более подробные инструкции.
– На пути к аномалии управляют космонавты, мы же находимся на связи, когда это возможно, подстраховываем и консультируем, – передал распоряжение Тура Янсонс. – Потом они будут работать с аномалией, мы же займем оборону и постараемся сдерживать «Хаунды» как можно дольше.
В кадр попал лунный корабль. Чем-то похожий на высокотехнологичный самовар, аппарат был посажен с ювелирной точностью в центр круга из черных вулканических глыб. Возле него виднелось какое-то незнакомое мне научное оборудование, по грунту змеились кабели, стояли развернутые панели солнечных батарей. Колыхались, словно
В поле зрения камеры мелькнули еще два силуэта людей в скафандрах. В эфире прозвучали знакомые голоса.
– Здравствуйте, «Единство»! С прибытием!
Это – Леонов. Теперь жди от него новых баек.
– Привет, «Единство»! Как там в Крыму? Уже на пляже?
А это – Минаков. Усы, наверное, из-под шлема торчат.
Лишь бы только вернулись на Землю невредимыми.
– Как же, товарищ подполковник, выберешься с вами на пляж, – ответил Янсонс почти в духе Прокофьева. – У нас, кстати, только-только снег сошел.
В кадре снова появился Гагарин. В одной руке у него было длинное противотанковое ружье с оптическим прицелом, в другой – объемистый контейнер с припасами.
– Юра первым делом решил загрузить чемодан подгузников, – тут же подколол его Леонов.
– Там, куда мы направляемся, они нам пригодятся, – ответил Гагарин. – Помоги лучше Игорю сложить палатки.
Космонавты сворачивали лагерь. Работали они быстро и дружно. Мы же стояли, вертели башней, ловили солнечными панелями свет. Янсонс распорядился провести полную диагностику всех систем, Дорогов попросил Минакова вручную проверить механизм позиционирования антенны, а я – провести визуальный осмотр траков и катков.
На последних минутах смены мы тепло попрощались с космонавтами и оставили им «Осу». Когда мы снова выйдем на связь, танк с тремя пассажирами на броне будет уже в пути.
А после еще долго не расходились. Просто не хотелось отдыхать в то время, когда на Луне продолжалась работа. «Оса» стала частью нас самих, или мы душой прикипели к этой ладной боевой машине.
– Если «Осу» сожгут возле аномалии, как же наши вернутся к кораблю? – задал я терзавший меня вопрос.
– Не мели чушь! – нагрубил испуганным голосом Янсонс. – Все будет хорошо!
– Командование пошло ва-банк, – задумчиво проговорил Дорогов. – И мужики на Луне рискуют своими жизнями гораздо больше, чем во время первых полетов в космос.
– Я потороплю КИК со спутниковыми данными. – Янсонс взялся за гарнитуру.
– Действуй, Марис, – одобрил я. – Посмотрим, сколько «Хаундов» отправили по наши души.
На свежем снимке вражеских танков не было, зато там просматривалась конечная цель – лунная аномалия. На вулканической плите, в окружении кратеров виднелся черный восьмигранник с поперечником приблизительно в десять метров. С первого взгляда восьмигранник можно было принять за естественное образование. Со второго, впрочем, тоже. Если бы на Луне дули ветры, то я бы сказал, что аномалия – результат их работы. Но ветер там был только солнечный, он насыщал грунт изотопом гелия и никак не влиял на формы рельефа.
– Черт знает что, – сказал Апакидзе, почесывая за ухом карандашом. – Будет видно, когда приедем.
Пришел Бугаев и с шутками-прибаутками погнал нас из пункта управления. Мол, от работы и кони дохнут, поешьте каши, и спать, пока мозги не превратились в плавленый сырок. Мы без энтузиазма подчинились. По пути в общежитие я часто останавливался и глядел на утопающий в промозглой дымке горизонт.
В тот день действительно произошло немало странного. Реальность словно давала нам подсказки, однако сложить их пеструю мозаику в осмысленную картину мы не могли.
Говорили о двух армейских грузовиках, которые кто-то видел на Феодосийском шоссе, они двигались в сторону Симферополя, но исчезли, свернув на объездную трассу, ведущую в евпаторийском направлении. В тот день велись внеплановые ремонтные работы на правительственной телефонной линии Ялта – Симферополь – Москва, а начальник связи Черноморского флота подал адмиралу рапорт о «временных неполадках в работе некоторых систем». Группа захвата КГБ ворвалась в квартиру Валентины Прокофьевой, но там не оказалось ни души, хотя в зале работала радиола, а на кухне в сковородке подгорали оладьи, подсказывая, что хозяйка только-только была здесь. В степях в окрестности НИП-10 появились странные грибники с пустыми лукошками, на все вопросы местных они отвечали односложно и дежурными фразами, при этом широко улыбаясь.
Вечером мы снова слегка поскандалили. Янсонс привел на пункт управления водителя «Красного Прорыва» – Тараса Бормачука. Командование не возражало, чтоб Бормачук сменил меня за джойстиком, если я захочу передохнуть и посидеть в сторонке с кружкой чая или даже взять выходной. Бормачука пришлось выставить за двери, а Янсонсу дать понюхать свежевымытый хозяйственным мылом пролетарский кулак.
На новом спутниковом снимке можно было заметить два танка. Наша «Оса», как и ожидалось, проделала огромный путь, пока мы дрыхли. Космонавты прекрасно справлялись с управлением, и проблем с машиной у них не возникло. С диаметрально противоположного направления к аномалии на всех парах несся «Хаунд». Это тоже был робот-одиночка вроде нашей «Осы», потому что прибытие основных сил противника ожидалось с другой стороны.
– Если начнется перестрелка, – обратился к нам Гагарин, – у нас есть приказ держаться от «Осы» как можно дальше, поскольку в первую очередь под огнем окажется именно танк.
– Да это же элементарно! – сумничал Янсонс, ерзая в командирском кресле.
– Ага, – просто ответил Гагарин, который находился где-то на Луне.
– Ожидаемое время прибытия – семь тридцать по Москве, – сказал Минаков, в это время именно он управлял танком при помощи пульта на выдвижной консоли.
Аномалия была совсем близко. Так же был близок и огневой контакт с неприятелем. Кровь начинала шуметь в ушах, стоило лишь подумать о предстоящем деле.
…Еще не совсем стемнело, когда к КПП гарнизона подкатила пара грузовиков. Из кабины первого выпрыгнул капитан КГБ.
– Девятое отделение, – представился он начальнику караула, – у меня распоряжение провести срочные работы на радиорелейной станции. – И он развернул в свете прожекторов соответствующую бумагу.
Начальник караула соображал следующим образом. Буквально неделю назад в НИП-10 и евпаторийском НИП-16 закончили установку новых японских радиорелейных станций фирмы «NEC». Их отладка уже закончилась, но мало ли что могло случиться с тонкой импортной электроникой.