Пустая затея
Шрифт:
Сначала я позвонил шерифу. Затем Фрэнку Килпатрику в Пасадену. Слуга подозвал его к телефону. Я сказал ему, кто я такой, где нахожусь и что его бывшая жена мертва.
— Какой ужас, — он говорил на правильном английском, как все, кто заканчивал один из престижных американских университетов. — Вы полагаете, что Джейнет покончила с собой? Она часто пугала меня этим.
— Нет. Не думаю, что она покончила с собой. Ваша жена была убита.
— Как это ужасно!
— Зачем так расстраиваться, Килпатрик? Это вдвойне
Я говорил ему жесткие вещи, но я был ожесточен. После того, как люди шерифа закончили заниматься со мной, я решил нанести визит третьему лицу, имеющему отношение к этому делу.
Солнце к тому времени уже опустилось в море. Восточная часть неба покрылась перистыми облаками, напоминавшими рисунки, которые часто делают дети белой краской, пользуясь вместо кисточки пальцем. Полутьма, опустившаяся на город, напоминала серо-стальную воду, текущую между домами. На втором этаже дома, выдержанного в стиле калифорнийско-испанской архитектуры, где у Харви был офис, горел свет.
Я постучал в дверь. Харви открыл ее. Он был без пиджака, галстук сполз набок. В руках он держал листок бумаги. Изо рта пахло чем-то кислым.
— В чем дело, Арчер?
— Это вы скажете мне, в чем дело, любовничек.
— Что вы имеете в виду, не пойму?
— Это ведь вы были тем мужчиной, за которого хотела выйти замуж Рут Кейв. Вы собирались разойтись и построить новую семью на ее деньги.
Он отступил в комнату, большой неряшливый мужчина, который странно не подходил к белой коже и черненому железу мебели, стоявшей вдоль покрытых ореховыми панелями стен. Я вошел вслед за ним. Дверь автоматически закрылась.
— Какого черта? Что за чушь вы несете? Мы с Рут были друзья, я вел ее дела — вот и все.
— Не пытайтесь обмануть меня, Харви. Я не ваша жена и не ваш судья. Два часа назад я был у Джейнет Килпатрик.
— Что бы она ни говорила, все это ложь.
— Она ничего не говорила, Харви. Я нашел ее мертвой.
Глаза его сузились и приобрели металлический блеск.
На его мучнистом лице они выглядели, как шляпки гвоздей.
— Мертвой? Что с ней случилось?
— Она была застрелена из ее же собственного пистолета. Застрелена человеком; которого она впустила в свой дом и которого не боялась.
— Зачем? В этом не было никакого смысла.
— Это было алиби для Кейва. И она все же собиралась выступить в суде свидетелем. И вы знали об этом, Харви. Вы единственный, кроме меня и Кейва, знали об этом.
— Я не убивал ее. У меня не было на это причин. Почему я должен был хотеть, чтобы моего клиента осудили?
— Нет, вы в нее не стреляли. Вы были в суде, когда в нее стреляли. Это самое лучшее в мире алиби.
— Зачем же вы тогда нападаете на меня?
— Я хочу знать правду
Харви посмотрел на бумагу, которую держал в руках, будто она могла помочь ему выбрать линию поведения, чтобы избежать всего этого, выпутаться. Вдруг он смял бумагу, превратив ее в бумажный комок.
— Ладно. Я расскажу вам. Рут была влюблена в меня. Мне она... тоже нравилась. Оба мы были несчастливы в браке. Собирались уехать отсюда и начать все сначала. После развода, конечно.
— Угу. Все вполне законно.
— Почему вы разговариваете со мной таким тоном? Человек имеет право распоряжаться своей судьбой по своему усмотрению.
— Нет, не имеет, если у него уже есть определенные обязательства.
— Не будем сейчас обсуждать это. Разве я не пережил горя? Как, вы думаете, я чувствовал себя, когда узнал, что Рут убита?
— Думаю, плохо. Два миллиона долларов ушли вместе с ней.
Он посмотрел на меня своими прищуренными глазами, полными ненависти. Однако возражения его были слабыми.
— Во всяком случае, вы понимаете, что я не убивал ее. Я никого не убивал.
— А кто их убил?
— Понятия не имею. Если бы я знал, кто это сделал, то уже давно вытащил бы Глена из тюрьмы.
— А Глен знает?
— Не знаю.
— Но он знал о ваших планах с его женой?
— Думаю, знал. Я давно это подозревал.
— А вам не показалось странным, что он именно вас попросил защищать его?
— Показалось. Для меня это было ужасно. Я очень переживал.
Возможно, подумал я, Глен решил таким образом наказать Харви за то, что он отбил у него жену. Но я не сказал ему этого, а спросил:
— Кроме вас кто-нибудь знал, что Джейнет Килпатрик — это та женщина, о которой говорил Глен? Вы ни с кем не обсуждали этот вопрос?
Он посмотрел на пушистый светлый ковер у себя под ногами. Где-то на этаже тикали часы. Харви думал. Наконец он сказал голосом, напоминающим воронье карканье:
— Конечно, нет.
И он направился старческой походкой в свой кабинет. Я пошел за ним. Он открыл ящик письменного стола. В руках его появился тяжелый пистолет. Но он не нацелил его на меня, а положил в карман брюк, затем надел пиджак.
— Дайте мне пистолет, Харви. Две мертвые женщины — это вполне достаточно.
— Значит, вы знаете?
— Вы только что мне разъяснили. Дайте пистолет.
Он отдал мне пистолет. Лицо его было удивительно гладким и ничего не выражало. Он отвернулся от меня и закрыл лицо руками. Тело его начало содрогаться от рыданий. Он напоминал переросшего ребенка, который очень долго верил сказкам, а теперь столкнулся с реальной жизнью.
Зазвонил телефон. Харви взял себя в руки и поднял трубку.
— Извини. Я был занят. Готовился к выступлению в суде... Да, закончил... Конечно, со мной все в порядке. Я сейчас еду домой.