Пустите детей
Шрифт:
Унылая атмосфера, заставляющая размышлять о благотворном влиянии поста на душу и тлетворном - на настроение, рухнула, обвалилась, испарилась в один момент. Причем как-то против логики и здравого смысла. В неправильном порядке, точнее.
Франческо вскинул голову - Джастина готова была в том поклясться!
– секунд за десять до того, как глухо зажужжал телефон в нагрудном кармане пиджака Максима. Сфорца прекратил щелкать по клавишам и словно принюхался. Женщина наблюдала за ним, затаив дыхание: слепые, невидящие глаза искали что-то в запредельной дали, за пятикилометровой полосой безопасности, за забором...
Звонок - утробное ворчание виброшмеля, несущего горький нектар очень дурных вестей. Это поняли - почувствовали - трое. Сама Джастина, Рауль и референт. Сфорца же знал раньше.
– Это меня на самом деле, - в наступившей тишине неожиданно громко произнес Франческо. Но была ли тишина? Кажется, говорил Анольери, ловчий сокол вакуумной сушки?
– Дайте мне телефон.
Референт - сталеледяная конструкция, идеальный механизм, - не стал подниматься, попросту бросил черно-бирюзовую коробочку через зал. Глава корпорации поймал, не глядя.
– Нет, это не Щербина, это Сфорца. Докладывайте.
В трубке кудахтали, и из крошечного затянутого черной сеткой динамика, несло хорошо задавленной паникой, бедой, кажется, необратимой или близкой к необратимой, скрежетом зубовным и стоном. Хорошо так несло, по всему конференц-залу. Де Сандовал положил руку Джастине на предплечье, деликатно - поверх блузки, а не на голую кожу.
– Оставьте... Какой прогноз? Так... дайте мне вообще Паулу.
Только после этого Джастина вспомнила, что сестра Франческо в понедельник утром прилетела из Флоренции. Да, и договорились же завтра пересечься и вместе съездить на море, вечером, после фабрики, на которую та собиралась с самого утра. И по телефону вчера разговаривали, а из головы вылетело, а Паула хотела посмотреть Флориду, и еще шутила, что напоследок, потому что через месяц будет не до того, и еще год не до того.
– Часов через шесть? Ясно. Держи меня в курсе. Верни трубку той бестолочи, - телефон, брошенный так же не глядя, как был пойман минуту назад, летит назад к референту.
– Попросите лучше Аболса, - советует Франческо подчиненному, - он толковее будет.
– Слушаю...
– референт поднимается, отходит в угол, дело, конечно, не в конфиденциальности, а в привычке думать на ходу, которую Джастина уже подметила. Максим вымеряет шагами конференц-зал, слушает, кивает невидимому собеседнику, бросает короткие и удивительно невнятные реплики, вновь кивает.
Джастина переводит взгляд на Франческо... а тот смотрит в окно, с легкой полуулыбкой, словно ворон на дереве считает; и только если присмотреться - это не улыбка, а что-то странное и нечеловеческое, и с таким выражением лица, наверное, проходят сквозь стены, не замечая их... но если с Паулой все в порядке, что случилось-то?..
– Дамы и господа, - говорит де Сандовал.
– Объявляется перерыв. О продолжении совещания вы будете уведомлены.
Входят ли они с Габриэлой в число упомянутых дам, думает Джастина, приходит к выводу, что она входит, а Росси - нет, но подняться со стула не успевает, Рауль нажимает на плечо. Остальные поспешно улетучиваются. В конференц-зале остаются Джастина, Габриэла, Рауль и Максим. И Сфорца, которого тут, кажется, нет. То, что смотрит в окно, вообще мало похоже на живое существо: нечто в анабиозе. Примерно восемнадцатое чувство подсказывает
– Приказываю начать операцию "Шестая заповедь". Руководитель - Щербина, - сообщает оконному стеклу Франческо. Стеклянным же голосом, прозрачным и гладким.
– Уточнение: Максим, на шесть суток с сего момента вы получаете неограниченные полномочия и право вето по моим решениям.
– ...ну слава Богу, - выдыхает Рауль, до того нависавший над столом так, словно готов был через него перелететь в прыжке.
– Я уж подумал, тебя ловить на взлете придется. А этот твой кого угодно придержит. Что именно случилось?
– Покушение на госпожу да Монтефельтро. С ней все в порядке. Тяжело ранен сопровождавший, Васкес, - отвечает Максим.
У Джастины возникает подозрение, что ловить на взлете придется Рауля. За хвост, благо, он в наличии и очень удобно ляжет при необходимости в руку.
Габриэла
Об операции с подобным названием Габриэла слышит впервые; а вот референт если чем и удивлен, то уточнением, которое сделал Франческо. Впрочем, сейчас ее больше всего волнует вещь, не имеющая отношения ни к каким операциям: что с племянницей? На время все прочие мысли разлетелись из головы вон - и собираться не спешат, зато за левой лопаткой нарастает жгучая боль.
После этого делается ясно, что некий референт Щербина в ее подчинении больше работать не будет, такого не прощают, но Франческо прав и трижды прав, назначив руководителем его. Потому что у начальника службы безопасности рестийского филиала корпорации есть множество разных мыслей и слов, но нет наготове ни одного распоряжения, приказа и плана... и, если вдуматься, начальника у службы безопасности тоже с сего момента нет. Сразу по двум причинам: допустив подобный промах, работать уже нельзя, и - если единственным желанием является нестерпимая жажда крови своего непосредственного руководителя и работодателя, то лучше подать в отставку.
А племянника хочется приложить, со всего размаху, головой об раму окна, в которое он так сосредоточенно пялится. Потому что Габриэла сделала все, что могла, но запретить племяннице выезжать в столицу мог бы только Франческо, и она его просила, дважды, еще до прилета Паулы и с утра; и решение приняла сама Паула - видит Господь, ей объяснили, на пальцах объяснили, что здесь за обстановка... не помогло.
И, разумеется, не помогли принятые меры.
О чем Франческо было сказано заранее: не помогут, если кто-то решит ее убить, а в ответ прозвучало: ваши меры вообще никому не могут помочь. И никогда не могли. Разве вы не заметили, тетушка, что толку никогда не было?
Сейчас Габриэла готова с этим согласиться. Если весь город просматривается, если вокруг гуляющей троицы курсирует три десятка охранников в штатском, если полиция работает в режиме повышенной бдительности... не будем развивать тему того, что все это потому, что Пауле захотелось посмотреть город... то что еще можно сделать? И - не помогло, и - непонятно, какую роль в этом играет Васкес, но, надо понимать, без него не обошлось. Кто его ранил, при каких обстоятельствах? Мальчик связался со своими приятелями?..