Пусто: пусто
Шрифт:
Встреча с родителями Леши показалась Люсе настолько утомительной, что позже, когда в квартире Соловьева раздавался междугородний звонок, она никогда не брала сама трубку — опасалась, что это его родительница желает удостовериться, что сыну обеспечиваются комфортные условия проживания. И вот теперь Валентина Ивановна (кажется, так зовут мать этого балбеса) приезжает навестить сына. Ну, и при чем здесь Люся?
— И при чем здесь я? — озвучила свои мысли г-жа Можаева.
— Долгий базар, может, ты себе еще чего-нибудь закажешь? — великодушно предложил
— Если только за твой счет, — Люся решила не стесняться, раз уж она так нужна Соловьеву, пусть платит. Тем более что он так перед ней виноват.
— Заметано, — согласился Леха и подозвал официантку.
В общем, история соловьевского несчастья оказалась стара как мир. Его заботливая мама уверена, что мужчина в Лешином возрасте (а мальчику в мае уже стукнуло 34) должен всенепременно быть женат или хотя бы жить с хорошей женщиной. Иначе, мол, он сопьется, нахватается неприличных болезней от непристойных женщин и вообще плохо кончит. К тому же она совсем не против понянчить внуков. Пока что мама совершенно не в курсе последних Лешиных экспериментов в личной жизни — все это время он ей успокоительно врал. А то, что Люся никогда по телефону не разговаривает, так в том ничего удивительного, ведь г-жа Можаева и в лучшие времена не испытывала склонности к долгим телефонным беседам.
И дабы продолжить держать маму в счастливом неведении относительно истинного положения дел, Леше просто необходимо продемонстрировать ей семейное благополучие. А то начнутся такие причитания, разразится такой скандал, что всем чертям тошно станет. Или, что еще хуже, мамаша начнет каждую неделю поставлять Лехе из Александрова кандидаток в жены. Будет приезжать каждую субботу (благо, что из родного города Соловьева до столицы всего полтора часа пути на электричке) и привозить с собой какую-нибудь «хорошую девушку».
Леху такой проходной двор в своей квартире совершенно не устраивает. И поэтому у него есть план: он просто покажет маме, что по-прежнему счастливо живет с Люсей.
Люся, вроде как, несмотря на свою неидеальность, произвела на Валентину Ивановну сносное впечатление. К тому же, если она обнаружит г-жу Можаеву в соловьевской квартире, то решит, что он окончательно «остепенился», «взялся за ум» и все такое прочее. Ну, а потом, когда мама останется довольна увиденной картиной, Люся может смело убираться назад.
— С чего это вдруг она так твоей личной жизнью озаботилась? — спросила Люся, возвращая меню официантке и указывая ей пальчиком на будоражащую воображение надпись: «Магуро Татаки. Слегка обжаренное, тонко нарезанное филе тунца с соусом Понзу. 495 рублей». Конечно, сама Люся никогда не позволила бы себе выбросить за одно блюдо такую сумму. Тем более что его конечный вес составлял всего 100 граммов.
Официантка понятливо кивнула и ушла.
— Да, понимаешь ли, вся эта история со знаками на руках сильно взбудоражила ее воображение. — Соловьев уже допил пиво и теперь, не зная, чем занять руки, протыкал зубочисткой салфетку. — Она всю ее восприняла как один большой знак и символ того, что мне надо срочно
— Да уж, все-таки родители всегда сумасшедшие немного. Кстати о знаках, я обнаружила в твоем плане слабое место. Как ты собираешься сделать наши запястья похожими?
— Девочка моя, ты меня недооцениваешь! — гордо выдал Леха, кроша салфетку на мелкие кусочки. — Я все продумал. Ну-ка покажи, какой у тебя знак!
— Нет уж, сначала ты, — неизвестно чего застеснявшись, отказалась г-жа Можаева. — И вообще, почему бы тебе просто не найти свою настоящую вторую половину. Дай объявление в газете с фотографией своего знака. Или вот еще — я читала, что в интернете специальный сайт есть.
— Не-а, только не для таких, как я! — И Соловьев закатал правый рукав. Под ним не обнаружилось никакого знака. — Теперь ты понимаешь? Я там, на небе, так подумал: ну на фига я буду соглашаться на кота в мешке? Не, я на такие дешевые разводы, как «магазин на диване» или «товары почтой» не ведусь. Я должен товар пощупать, понюхать, в руках подержать. А то присудят мне какую-нибудь занудную мымру крашеную, а я потом живи с ней всю жизнь? Где им на всех красавиц набраться? К тому же я сам могу решить, с кем мне жить лучше.
— Я, между прочим, тоже крашеная, — вставила Люся.
— Ну ты хотя бы не мымра! — парировал Соловьев. — Но зато, ты понимаешь, я себе что хочешь нарисовать могу, ноу проблем, как говорится. Татуировку временную сделать или еще что-нибудь. Специалистов по этому делу я уже нашел — изобразят в лучшем виде. Ну, показывай!
— Боюсь, что твои специалисты ничем не смогут нам помочь, — и Люся затянула эффектную длиннющую паузу.
— Что? Что такое? Очень сложный узор? — заерзал Леха.
— Да нет. Просто их помощь не понадобится, — еще более таинственно уронила г-жа Можаева.
— Люськ, ты что, отказываешься что ли? Нет, подумай еще. Ты просто должна мне помочь, потом проси чего хочешь. Ты же знаешь мою маму, она мне плешь проест с этой женитьбой! — Соловьев чуть не плакал.
Люся по-прежнему внушительно молчала. Леха придвинулся к ней, почти лег грудью на стол и схватил г-жу Можаеву за руки.
— Разрешите, я тарелочку поставлю, — раздался над ухом девичий голос, и над руками Соловьева зависла смуглая ручка официантки с экзотическим «Магуро Татаки». В другой руке девушка держала тарелку с куриным шашлычком.
Леха отодвинулся, как-то весь обмяк, закурил, потом уставился на свою тарелку.
— И вот это они называют шашлычком? — разочарованно спросил он. — Вот эти три кусочка мяса на зубочистке? Да, Люсь, все-таки не умеешь ты выбирать рестораны.
— Так вот, — заговорила г-жа Можаева, — никакие тату-специалисты не понадобятся. И вот почему, — с этими словами она помахала перед широко открытыми глазами Соловьева освобожденным от рукава правым запястьем. — Можно сказать родителям, что мы просто не стали поднимать руку, потому что побоялись, что Небесная канцелярия присудит нам кого-нибудь другого в идеальные партнеры. Мол, мы так уверены в своих чувствах, что никаких других нам не нужно.