Пустоцвет

Зика Натаэль

— Полное — в течение пары дней. Спермограмму сделаем частично сегодня, остальное — завтра с утра. Примерно, через час, как только материал разжижится, оценим подвижность и жизнеспособность. Потом морфологическое исследование — сделаем скрининговое, и, для подстраховки, по Крюгеру. Впрочем, вам это все ни о чем не говорит, — улыбнулся врач. — Не переживайте! Приезжайте послезавтра, скажем, к десяти утра, всё будет уже готово.

Клинику он покидал с двойным чувством — облегчения, что все позади, и неясной тревоги.

Если бы у него что-то было не в порядке, врачи

бы уже заметили, верно? Раз не сказали, значит, он — здоров? Как всегда не вовремя позвонила Ксения. И, как всегда, с неприятными новостями. Ей, видите ли, приспичило уехать к подруге, с которой они намеревались посидеть. И жена забрала водителя, который возил няню с Таисией. Теперь ему придется вместо дороги домой, где Дмитрия ждал отдых, ехать через полгорода к родителям и забирать оттуда ребенка.

– Мы посидим, выпьем, у Снежаны хороший повар. В общем, мне необходимо расслабиться. Водителя, который возил Тайку с нянькой, я забираю, — поставила она мужа в известность. — Не садиться же мне за руль после спиртного? Это твоя вина, что у нас только один водитель, ему не разорваться. Значит, сам съездишь и заберешь.

— Может быть, они у моих переночуют? — предложил Дима. Никуда заезжать не хотелось, хотелось домой и спать. Клиника и врачебные манипуляции вымотали донельзя. А если еще ребенка везти — ужас же! Тая ни минуты на месте не посидит, ей все надо потрогать, поковырять. И рот не закрывается — если не бормочет что-то, то ревет.

Детские крики раздражали.

— Ещё чего! У твоих нет условий!

— Моя бывшая комната, — возразил супруг. — И родители будут рады.

— Нет! Ребенку вредно спать на одной кровати с взрослым, потом, зачем усложнять? Заметь — не за тридевять земель, а к твоим же родителям. Всё, я убегаю. Вернусь поздно, надеюсь, к этому времени наша дочь будет спать в своей кровати, а ее няня — в своей.

День как начался паршиво, так и продолжается.

Пришлось ехать.

Мама, конечно, обрадовалась, принялась хлопотать вокруг него, предложила накормить, чуть из фартука не выпрыгивала от усердия.

Тоже раздражало. Он на пределе.

Устал от напряжения на работе — должность не простая, от него многое зависит, но и спрашивается с него не слабо.

Устал от постоянных мыслей о Маше, о ее ухажерах и чертовой беременности.

Устал после целого дня в клинике.

Ему бы в душ, перекусить чего-нибудь, и спать. Но нет — мать фонтанирует гостеприимством, откажешься — обидится, он будет чувствовать себя виноватым. Проще сделать вид, что безмерно благодарен и потерпеть.

А еще девочка!

Тайка, увидев отца, залепетала что-то и полезла обниматься. Прямо липкими после банана, который она только что размяла в кашу, ладошками.

Дмитрий еле сдержался, чтобы не отвести от себя эти мокрые лапки — мать с отцом смотрели с умилением.

Как же — дочь встречает папочку!

– Почему девочка такая чумазая? — не преминул он выговорить няне.

Та сразу подскочила, заговорила Таю, закружила, увела мыть ручки.

Дима выдохнул — на какое-то время он избавлен от приставаний мелкой манипуляторши.

— Димочка,

что тебе положить? Есть голубцы и гороховый суп, — ворковала мать.

Гороховый суп — на ужин, ага.

— Голубцы, но только один, — ответил он, косясь на внимательно наблюдающего за ним отца. — Я успел поужинать, так что совсем не голоден.

Вернулись няня с Таисией. Девочке приспичило сесть папе на колени, согнать не было никакой возможности — при малейшей попытки ее забрать, малолетняя паршивка начинала визжать так, что закладывало уши.

— Ой, Дима, как она на тебя похожа! — умилялась мать, глядя на красную от натуги, непрерывно орущую внучку. — Ты маленький был точно такой же — что не по тебе — сразу в крик.

— А ты потакала, — буркнул отец. — Забери уже ее, пусть сидит, где хочет!

— Она же маленькая, подрастет — поймет! — возразила мать. — Видишь, как только сделали, что она просила, сразу успокоилась. Бусинка моя!

— Этого до восемнадцати лет ждали, когда «подрастет и поймет», — вздохнул родитель. — Что-то так и не дождались.

— Папа, я не пойму, какие ко мне претензии? — набычился Дмитрий. — Виктория, заберите Таю и собирайтесь. Мы уезжаем.

Няня подхватила снова закричавшую девочку, что-то приговаривая, унесла ту в ванную — умывать.

— Никаких претензий, что ты? Претензии надо к нам с матерью предъявлять, это же мы тебя вырастили. Такого. Родная дочь, обнимает — а ты морду воротишь, куда это годится? Мать не знает, чем накормить, куда посадить — опять лицо недовольное. Помолчи, — жене, — пусть слушает. Димка, ты хоть о ком-то ещё, кроме себя, думаешь? Хоть о ком-то заботишься? Ведь растили, ни в чем отказа не знал, все лучшее — тебе. В кого ты такой черствый получился?

— Всё, наелся, — Дмитрий встал из-за стола. — Спасибо, что куском хлеба не попрекаешь. Завтра же иди, и аннулируй свое завещание на дом. Пиши дарственную, как изначально было сказано. На меня пиши.

— Димочка, куда же ты? — мать жалобно всхлипнула. — Совсем перестал у нас бывать. Раньше-то, минимум, раз в неделю, то вы к нам, то мы к вам. А Ксения нас и знать не хочет, к вам не приедешь, и ты совсем отдалился.

— Скажи спасибо, что она позволяет вам с внучкой видеться, — Диме почему-то хотелось укусить больнее. — Я работаю, как проклятый, заехал, думал, отдохну, а мне тут нотации читать. Не маленький уже!

Мужчина поморщился, потому что вопли Таи все не прекращались. Девочка топала ногами и кричала на одной ноте. Няня невозмутимо одевала ребенка, не обращая внимания на рёв.

— Вы что, ребенка не можете успокоить? — не выдержал он. — За что вы только деньги получаете? Дайте ее сюда!

Присел перед девочкой и проговорил:

— Тая, мы сейчас поедем на машине.

— Папа?

— Да! Вместе поедем на машине. Дай няне ручку, будь умницей!

— Неть!

— Что — нет?

— Папа! — девочка подошла ближе и подняла вверх руки.

— Что ей надо? — беспомощно обернулся он на няню.

— На ручки просится, — пояснила женщина. — Соскучилась, редко вас видит. Если я попробую ее взять, опять заплачет.