Пустошь

Тепляков Андрей Владимирович

— Специалисты. Теперь у них будет много работы.

Он улыбнулся, и Анна ответила на эту улыбку.

— Мне приказано доставить вас в Кубу.

— Остальные уже там?

— Думаю да, но точно не знаю. Мы прибудем часа через два.

— Сколько времени?

Капрал посмотрел на часы.

— Без десяти четыре утра.

Анна подошла к своему рюкзаку, достала бейсболку и надела ее.

— Я готова.

Хартман кивнул и направился к двери.

— Капрал.

Он обернулся.

— Да, мэм?

— Вы, случайно, не знаете, что означает аббревиатура «UNM-LA»?

Он посмотрел на

нее удивленно.

— Нет, мэм.

— Хорошо, идемте.

Странное чувство охватило ее, когда они шли по коридорам Лаборатории. Она узнавала места, и одновременно не узнавала. Все немного изменилось. Изменения были настолько неуловимы, что невозможно было осознать их — только почувствовать. Когда они вышли к лифтам, она уже готова была к тому, что в любой момент комплекс преобразится, и вновь появятся ученые и лаборанты, одетые в белые халаты, и все вновь оживет и наполнится призрачной жизнью. Ощущение было настолько сильным, что ей на миг показалась, будто она действительно видит их. Анна вздрогнула.

— Все в порядке? — спросил капрал.

— В полном.

И все было в полном порядке, до тех пор, пока они не вышли в большой холл, с которого началось их с Майклом путешествие по Лаборатории. По нему сновала масса людей, многие из которых были одеты в белые халаты. За стойкой охраны стоял человек и смотрел на мониторы. Анна остановилась и поднесла руку к горлу. Ощущение de ja vu было настолько захватывающим, что у нее перехватило дыхание. Все в точности, как тогда, когда они вошли сюда. Она смотрела расширившимися глазами на людской поток и не могла заставить себя сдвинуться с места.

— Мэм? Вам плохо?

Анна повернулась. Хартман смотрел на нее с выражением терпеливого участия.

— Мне? Нет. Просто… Просто это так… Так много людей.

— Разрешите предложить вам руку?

— Спасибо.

Стоянка перед Лабораторией была сплошь забита военными машинами: множество джипов, грузовики, пикапы. Солдаты сновали между ними, выгружая тяжелые ящики, и несли их ко входу в комплекс. Хартман повел Анну напрямик, не обращая внимания на суету. Казалось, их никто не замечал — все были заняты делом. Они подошли к джипу, припаркованному у самых ворот, и капрал помог Анне усесться.

Они выехали со стоянки и взяли курс на запад по Вест Джемес Роад.

Всю поездку Хартман молчал, и Анна была ему за это благодарна. Она не могла оторваться от окна. Джип летел по ровной дороге быстро и бесшумно, как самолет, а по сторонам проплывали бесчисленные сосны и пихты, покрывающие сплошным зеленым ковром отроги далеких гор. Все это было так не похоже на пустошь, через которую ехали они с Майклом. Как будто ничего и не было. Только сон. Дурной сон, от которого она, наконец, проснулась.

Спустя час местность изменилась. Горы остались далеко на севере, а вдоль дороги потянулась унылая равнина, покрытая выцветшей на солнце травой и полынью. И все вернулось вновь.

«Сабурбан» летел по шоссе, наматывая на колеса милю за милей, а вокруг него простирался неподвижный пейзаж, пустой и мертвый, как старая фотография. Тихо гудел мотор. Шесть часов — и они доберутся до Кубы. Главное не потерять скорость и ни в коем случае не останавливаться!

Анна тряхнула головой, прогоняя наваждение. «Сабурбан»

превратился в военный «Хаммер», но равнина осталась прежней: неподвижной и мертвой. «Теперь так будет всегда», — подумала Анна. — «Мы уже никогда не станем прежними». Она закрыла глаза и прижалась лбом к холодному стеклу.

Хартман сдержал свое слово, и спустя два часа в размытом свете раннего утра они увидели Кубу. Джип сбросил скорость, а потом и вовсе остановился перед шлагбаумом, перегородившим дорогу. Пока капрал разговаривал с солдатами, Анна смотрела на город впереди и пыталась представить себе, что чувствуют сейчас его жители. Каково это — после стольких месяцев блокады и отчаяния вновь обрести свободу? Каково это — перестать бояться?

Хартман вернулся в машину и повел ее к центру.

Все тротуары были заполнены людьми. Они ходили, как зомби из фильмов Ромеро, как будто не понимали, где находятся. Солдаты пытались справиться с этим разобщенным человеческим потоком, и Хартман был вынужден сбросить скорость, чтобы случайно не задавить кого-нибудь. Анна смотрела на их лица, и то, что она видела, озадачило ее. Они выглядели так, как будто посреди Кубы приземлились инопланетяне. «А что ты ожидала?» — подумала она. — «Они еще не могут осознать, что произошло».

— У меня здесь сестра, — сказала она. — Ее зовут София. Она живет…

— Извините, мэм. У меня приказ доставить вас в госпиталь к остальным. Вас должны осмотреть врачи, а потом, думаю, вы сможете пойти к сестре. Будет лучше, если пройдет немного времени. Вы же видите, что тут творится.

Анна видела. По улице впереди них медленно катился джип. На крыше у него были закреплены мегафоны. За машиной, словно сомнамбулы, шли люди. Человек пятьдесят, может быть, больше.

«Хаммер» свернул, и процессия скрылась из вида.

Они остановились перед серым трехэтажным зданием. Над дверями было написано «Медицинский Центр Кубы». Хартман вышел из машины и открыл Анне дверь.

В медицинском центре было прохладно и темно. Капрал подвел Анну к человеку за стойкой.

— Анна Билингз, — сказал он.

Человек кивнул и встал с места.

— Прошу вас, следуйте за мной, — сказал он.

Анна кивнула и повернулась к Хартману.

— Спасибо, — сказала она.

Капрал улыбнулся и махнул рукой.

Вместе с врачом они поднялись на третий этаж.

— Ваши друзья уже здесь, — сказал он. — Палата триста одиннадцать.

Он подвел ее к двери и остановился. Анна тоже остановилась.

Ковер под ногами был мягким, и от него как будто исходили волны спокойного тепла. Сердце ее забилось. Она посмотрела на врача. Тот ободряюще улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест. Анна с трудом сглотнула и открыла дверь.

Они все собрались в этой комнате. Некоторых она знала, других видела впервые. На одной из кроватей лежала Линда. Ее накрыли простыней, доходящей до самого подбородка. Кажется, она спала. Рядом с ней сидел седой мужчина, его лицо чем-то напомнило ей Чарли. Тот полусидел на другой кровати, облокотившись на большую подушку. Загипсованная нога была закреплена на растяжках. У окна сидел еще один мужчина. Он был старше остальных. Его лицо покрывала густая сеть глубоких морщин.