Пустотa
Шрифт:
– Чёрт бы побрал эти ваши капсулы…– проговорил медленно приходящий в себя Андерсон. – Врагу не пожелаешь. Скажите, док, это нормально, что мне сейчас так паршиво?
– Исследования показывают, что с возрастом организм тяжелее переносит введение сомнамбулогенных препаратов, – ответил Ямагути. – Сейчас ваше тело как раз выводит их остатки, то, что вы испытываете, можно назвать своего рода криогенным похмельем.
– Слушайте, вы ведь не сильно меня моложе, Юхиро. Какая у нас разница в возрасте? Лет пять? Не так уж много, но
– Ну, многое решает ещё индивидуальная переносимость…
– Получается вроде как с алкоголем: кто-то может пить литрами и потом прекрасно себя чувствовать с утра, а кто-то склеивается с одной бутылки пива, – усмехнувшись, заметил Трофимов.
– Да, только вещества, которые вводятся в организм в процессе криогенного сна, не оказывают на него такого разрушающего воздействия, как этиловый спирт, – сказал Ямагути.
На какое-то время в помещении воцарилось молчание, все были заняты своими мыслями.
– Интересно, а кто-то видел сны? – спросила Жаклин Кусто, прервав застоявшуюся тишину. – Мне, кажется, снилось что-то, но я никак не могу вспомнить, что именно.
– Мне снился холод. Но недолго, потом это прошло, – сухо ответил Мейс Вильямсон.
– Во время гибернации человеческий мозг практически полностью отключается, – сказал Ямагути. – Мы можем видеть сновидения лишь в короткие промежутки, когда активность нейронов высока. Обычно это непосредственно после помещения в капсулу и незадолго до пробуждения.
Я вдруг почувствовал вибрацию в кармане своего комбинезона. Это был мой планшет. Как и почти все электронные устройства на борту, он был подключён к информационной сети корабля, и мы нередко пользовались ими для коммуникации.
На экране светилась иконка входящего вызова. «Дарья Климова» – прочитал я имя абонента. Ну ещё бы, неудивительно, учитывая, что все остальные члены экипажа сидят передо мной. Я нажал на кнопку приёма, открывая голосовой канал.
– Слушаю.
– Ты сильно занят? – спросила она.
– Сижу с ребятами, а что?
– Зайди на мостик на минутку, надо поговорить с глазу на глаз.
Это было необычно, судя по голосу, Дарья явно была чем-то встревожена, я незамедлительно отправился к ней, гадая по пути, что могло стать причиной её беспокойства.
– Что случилось? – спросил я, влетая в тёмную просторную рубку корабля.
Дарья висела возле панели системы связи.
– Похоже, у нас проблемы с антеннами, причём как с главной, так и с резервными. Никак не могу понять, в чём дело… время уже двадцать минут после полуночи, а мы до сих пор не получили инфопакет от ЦУПа.
– Ты проверяла настройки, может, что-то сбилось?
– Нет, приёмник работает как надо: частота, кодировка – всё совпадает, но сигнала как будто просто не было.
Я посмотрел в её обеспокоенное лицо.
– Невозможно, этого не может быть, чтобы ЦУП
– Я уже проверяла, они смотрят точно на Землю, отклонений нет.
– Это все очень странно, – задумчиво проговорил я. ЦУП ни за что бы не пропустил сеанс, даже если у них какие-то проблемы, коммуникационные системы многократно дублированы, в крайнем случае, они бы связались с нами по резервному каналу. Я думаю, проблему надо искать в нашем оборудовании, это однозначно.
– Согласна, странно только, что программа самодиагностики не обнаружила неисправность.
– Как думаешь, в чём может быть беда?
Дарья вздохнула.
– Не знаю, может быть, антенны барахлят, может быть, что-то с приёмником… или с софтом, да черт его знает. Причин может быть навалом, нужно разбираться… Сейчас надо первым делом сообщить им, что мы пропустили их передачу.
– Нужно подключить Мейса. Он же у нас спец по связи, раз уж он проснулся, пусть занимается своими прямыми обязанностями.
Она отрицательно покачала головой.
– Пока не вижу смысла, он только вылез из капсулы, мозги наверняка ещё не встали на место. И вообще, думаю, не стоит говорить экипажу о наших проблемах, пока они ещё толком не очухались от заморозки. Переключимся в аварийный режим, отправим в ЦУП сообщение о неполадках и будем ждать следующего сеанса в шесть утра.
– Ну а что, если мы и в шесть утра не примем сигнал?
Дарья закусила губу и мрачно посмотрела в сторону.
– Тогда уже будем думать, что делать…Ладно, иди спать, – сказала она. – Я ещё прогоню кое-какие тесты, поиграюсь с настройками приёмника, в конце концов, может быть просто проблема с софтом, какой-нибудь баг в ПО…
***
– Что значит «нет связи»? – недоумевающе спросил Андерсон.
Мы с Дарьей неловко переглянулись.
– То и значит. – Я неловко развёл руками, – Мы не принимаем сигнал с Земли, пропустили уже второй сеанс за сутки.
– Второй? – Он вопросительно посмотрел на нас. – Но почему не сообщили сразу?
– Не хотелось волновать людей после пробуждения, к тому же была надежда, что к утру связь восстановится и все прояснится, – потирая шею, ответил я.
Профессор задумчиво закусил дужку очков.
– Но как… как такое вообще возможно? В чём может быть причина?
– Если честно… мы не знаем, – ответила Дарья. – Всё наше оборудование совершенно исправно, за это я ручаюсь. Приёмники настроены на нужную частоту, но они ничего не ловят, совершенно ничего.
Андерсон нервно прошёлся по каюте, почесывая лысину.
– А до этого, пока мы спали, у вас были перебои со связью? – спросил он.
Я отрицательно покачал головой:
– Нет, это было бы ЧП, мы бы сообщили вам.
– Да, это ЧП… – задумчиво проговорил он. – Что вы предлагаете?