Пустой гроб
Шрифт:
— Вы хотите Пришить Юбера? А что нам это даст?
Фантомас загадочно усмехнулся.
— Наивная душа, — бросил он.
Пономарь продолжал колебаться.
— Я вот что думаю, хозяин, — начал он, — не многовато ли нас будет на одну-то кубышку: вы, да я, да Мариус — ребенка ведь он похитил, да еще этот Клод, от которого мы обо всем узнали.
Фантомас едва не задохнулся от смеха.
Зловещей была веселость этого изверга, спешившего убить ребенка: с поразительным хладнокровием совершал он тягчайшие
Не зря к прозвищу Гений преступления добавили кличку более позорную — Палач!
К своим жертвам он был жесток и безжалостен, отчаянные мольбы и слезы оставляли его равнодушным.
Фантомас ухмыльнулся и в порыве откровения признался Пономарю:
— Ты и впрямь думал, что нас так много? Молокосос!.. Знай же, лишь ты да я будем делить кубышку. Клод и Мариус — одно и то же лицо, а Мариус, если угодно, это я!
Пономарь ничего не ответил. Дерзкая отвага и гениальная изворотливость хозяина часто повергали его в такое волнение, что он надолго терял дар речи.
Фантомас, оказывается, был не только Миньясом, но еще и санитаром Клодом, и беднягой Мариусом; поневоле задашься вопросом — а не может ли Фантомас, как Протей, принимать любой приглянувшийся ему облик, захочет — и растворится в тысяче персонажей.
— Да у вас целая сотня лиц, — с восхищением сказал Пономарь и тут же умолк. Фантомас, равнодушный к восторгам своего адъютанта, жестом приказал ему замолчать.
— Слушай меня внимательно, — заговорил он. — Я должен ввести тебя в курс дела. Со временем ты все равно многое узнаешь, так слушай же.
Бандит и его сообщник, нарядившиеся простыми рабочими, ловко лавировали между прохожими, обсуждая свой чудовищный план.
— Когда я познакомился с Дро, — вспоминал Фантомас, — мной завладела одна престранная идея: сделать лечебницу домом мертвых… Задуманное казалось мне легкоосуществимым, я был уверен: лечебница, хирург которой поможет своим клиентам избавиться от несговорчивых жен, наскучивших мужей или богатых родственников, пустовать никогда не будет. Напарником я выбрал Дро, несмотря на его щепетильность. Я думал, что смогу обломать его, но этот идиот стал сопротивляться…
— Почему? — изумился Пономарь.
— Он, видите ли, был честным, — презрительно процедил Фантомас. — Я никогда не посвящал его в свои дела: в один прекрасный день он все равно бы меня предал. Вот почему я не могу использовать его так, как мне хотелось бы… приходится действовать иначе.
— Как? — спросил Пономарь.
По лицу Повелителя ужасов скользнула улыбка.
— Все проще простого, — ответил он. — Слушай и мотай на ус. Дро женат на богатой, а он — мой компаньон. Жену его, Амели Дро, я вчера прикончил, денежки ее, естественно, достанутся…
— Ее мужу, — закончил Пономарь.
— А вот и нет, — возразил Фантомас. — Они достанутся ее сыну. Тому самому
Пономарь ничего не понял, и Фантомас растолковал ему:
— Мать умерла, ребенок стал ее наследником. Если умрет и ребенок, наследником будет отец. Отец — мой компаньон, я облапошу его в два счета.
О своих чудовищных замыслах Фантомас говорил с циничным воодушевлением. Голос его выдавал готовность к любым преступлениям.
За беседой Фантомас с Пономарем и не заметили, как очутились на улице Бертен.
— Ты здесь живешь? — спросил Фантомас.
— Отсюда рукой подать.
— Где именно?
— На улице Лавандьер-Сент-Опортюн.
— Какого черта ты переехал? — удивился Фантомас.
— В квартале Шапель стало небезопасно, — отвечал Пономарь, — полно шпиков и полицейских ищеек. Кончилось доброе старое время, все наши потихоньку отсюда перебираются, теперь наше место сбора — центральный рынок.
Фантомас молчал. Его терзали неотступные мысли. Ему до смерти хотелось узнать, чем все-таки закончились его необычные приключения во Дворце правосудия.
Убил ли он Жюва? А вдруг тот увернулся от пули, ускользнул от, казалось бы, верной гибели?
Пономарь, озабоченный исключительно обещанным ему вознаграждением, млея от почтения, указывал Фантомасу путь.
— Сюда, пожалуйста…
Не доходя улицы Риволи, Пономарь остановился у вполне приличного дома, соседствовавшего с фруктовой лавкой — лотки, заполненные аппетитным товаром, занимали почти весь тротуар; в этом доме сдавали внаем меблированные комнаты.
— Входите, — пригласил Пономарь.
Фантомас вошел в дверь и стал искать лестницу. Пономарь тронул его за рукав.
— Я живу на первом этаже, — сказал апаш, — выше мне не по карману. Да и хозяева — скряги, каких поискать. Я, хозяин, подобрал себе жилье подешевле.
Пономарь приоткрыл дверь, почти не различимую в деревянной стене; за дверью скрывалась сырая, скользкая лестница, ведущая в подвал.
— Посмотрите на мои хоромы, хозяин, — приговаривал Пономарь. — Лавочнику эта конурка не подошла! Не дворец, конечно!.. Случись мне пригласить Ротшильда, придется вести его в ресторан…
Пономарь уверенно шагнул в узкий подвал, остановился перед наглухо закрытой дверью, на которой висел огромный замок.
— Дворец перед вами, — торжественно объявил он.
Апаш открыл дверь. Фантомас достал из кармана электрический фонарик, включил его.
Вошедшим открылась до жути убогая картина.
В подвале царил невероятный беспорядок, в углу торчала деревянная кровать-развалюха, рядом с ней — проржавевшая печка, приспособленная под тумбочку. Кругом валялись рваные тряпки; огромная, посаженная на цепь собака глухо рычала.