Пустяки и последствия
Шрифт:
Почему, с какой стати у такой, как я, высоченные требования? На каком основании? Не знаю. Возможно, это как раз обо мне строка: "значит, нужные книги ты в детстве читал". Действительно, с малолетства я читала много и жадно. У нас дома была отличная библиотека, мои родители как торговые работники имели доступ много к чему, недоступному для прочих. В частности, к книгам. Они их покупали, коллекционировали, ставили в роскошные книжные шкафы, но сами не читали. У них категорически на это не было времени и сил, а может, и желания. Зато читала я. Всё подряд, запоем! А мама,
– Только подробно, со всеми деталями и в той последовательности, как написано!
– требовала она. Мне безумно нравилось это дело - рассказывать ей прочитанные мною рассказы, повести, романы! Она внимательно слушала, иногда перебивая:
– Нет-нет, что-то не так, ты, видимо, кое-что упустила, не вяжется!
И я задумывалась, вспоминала, иногда бросалась к книге - уточнить... И всегда мама оказывалась права - я что-то упускала. С каждым разом мои пересказы становились всё более отточенными и безупречными в деталях, я научилась вчитываться в каждое слово, чтобы не упустить никаких нюансов, даже если они поначалу казались незначительными. Похоже, именно тогда мне захотелось стать писателем. Да, пересказывание чужого разбудило во мне желание придумывать, сочинять... Именно в этом таился подвох: когда я стала взрослой, выяснилось, что мне нечего сказать читателям, а моя фантазия не очень-то развита и шустра. Хорошо пересказывать книги вовсе не значит уметь сочинять и писать самой. В сущности, и сейчас я пересказываю чужую историю, не мною придуманную.
В детстве и отрочестве я прочитала всё, что нужно, и ещё больше, возможно, то, что не нужно. Книги всегда были моими лучшими друзьями и учителями жизни. Вроде бы считается, что это хорошо, но результат-то несколько странный, противоречивый, правда? У меня сформировался книжный взгляд на жизнь вообще и на мужчин в частности. Кто в нашей сирой реальности мог сравниться с положительными героями романтических произведений, криминальных драм, классических романов? Потому моё женское одиночество было предопределено "книжным" сознанием, слишком большой начитанностью. Звучит странно, но так и есть.
А годы шли, и никакой настоящий герой не появлялся в поле зрения. А даже если бы появился... Разве он обратил бы внимание на меня? С какой стати, если рядом толпы умниц и красавиц? Кто я по сравнению с ними? Меня нет, я - невидимка, серость, мышь.
Но пойти по пути наименьшего сопротивления, снизить планку и начать выбирать среди мужичков по принципу "уж какие есть", не хотелось.
Выйти на рынок заморских женихов? Совсем падение, дно. Наши невесты идут нарасхват у западного мужского неликвида - для кого-то это ещё секрет?
Так и попала я в клещи - мой выбор был ограничен сразу с двух сторон: с одной, я сама не фунт золота, с другой - доступные моему уровню женихи нужны мне были, как дырка в голове.
Интернетовский "романтический" опыт у меня тоже имеется. Примерно такой же, как у Птичкиной Лены. Поначалу думалось, что в сети другая ситуация, без пятых-восьмых разборов женихов и невест. Оказалось, всё то же самое, что в реальной жизни,
Такова история моего одиночества. "Книжная" история. Глупо? Но я не жалею. Жить с мужчиной, для которого я опустила бы планку и смирилась бы с тем, с этим, с третьим, десятым - ради чего? Ради пресловутого неодиночества, от которого может быть только хуже? "Уж лучше одному, чем с кем попало быть". Этому меня тоже книги научили.
Подрастающая девочка, обдумывающая житьё! Не хочешь остаться одинокой женщиной, не читай хороших книг и вообще читай поменьше! Но потом, когда споткнёшься о "козла", не жалуйся. Такой у нас выбор, другого нет.
Но вовсе не это мучило меня сильнее всего, отнюдь! Всё же я была серьёзно больна графоманией и постоянно что-то сочиняла. Писала много и настойчиво, таскала свои творения в издательства, каждый раз получала отказы. На эту мечту профукала огромную часть жизни. Долго не хотела понять и смириться с тем, что бездарна, не слышала этого, отмахивалась, считала, что просто не нашла ещё своего издателя. Оказывается, у всех графоманов так бывает...
Ни разу не разместила ничего из написанного в интернете, потому что искренне считала это падением. Книгу должны признать в издательстве и издать на бумаге - только тогда ты по праву будешь называться писателем. Мне кажется, я права, до сих пор убеждена в этом.
Тот памятный разговор с редакторшей оказался последней каплей, переполнившей чашу моего непонимания, превратившегося в понимание. Дошло, наконец, до тридцатипятилетней толстухи, что она вовсе не непонятая писательница, ищущая своего издателя, а тривиальная графоманка с запросами. С запросами к мужчинам, к издателям, к жизни вообще. А потому одинокая, никому не интересная, никем не любимая. Но ведь и никого не любящая, замечу справедливости ради.
И я плюнула на всё, уйдя во внутреннюю эмиграцию, в оппозицию нормальной жизни, в одиночество и подальше от людей.
Завела кота Тимофея, пушистого сибиряка, доброго и ленивого. Единственная моя любовь. Единственный, кто делил со мной постель. Единственный, кто смотрел на меня так, будто я что-то значу в этом мире. Всегда мечтала о животном в доме, но родители не разрешали, а потом не было возможности. Всё-таки до последнего времени я много и честно работала - нельзя было зверушку оставлять так надолго в одиночестве. А теперь Тимофей стал моей семьёй.
Всё бы ничего, но одно чувство, сильное и дурное, вдруг взяло надо мной власть, стало главным. Крушение надежд сделало его моей сутью.
Прежде я не была злой. Была не злой, правда, и не доброй. Не демон и не ангел. А почему-то стала злой. Помню, перед увольнением из редакции разглядывала своих многолетних коллег. И понимала, что они мне неприятны, некоторые даже отвратительны. Я их ненавижу. Почти каждый был укором моей нереализованности, моей бездарности во всём.
Этот умён, как Илон Маск, эта красива, словно молодая Алфёрова.
Эти двое считаются талантливыми журналистами, а та вообще романы пишет, и их издают.