Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
Шрифт:
– …И что с того?.. В смысле, «Новенькая» ведь тоже накапливает информацию все это время. Разницу не компенсировать. Отонаси-са… в смысле, «Новенькая» уже помнит о более чем 2601 повторе, забыл? Что изменится для «Главгероя», если он получит воспоминания о двух-трех разах…
– Повтори сто тысяч раз.
– …Э?
– Разницу за счет уже прошедших 2601 раза, конечно, не компенсировать. Значит, надо просто сделать так, чтобы эти разы не имели значения. Разница в информации между 102601 разом и просто 100000 раз – всего лишь два процента, если рассуждать чисто математически.
– Я…
Я должен все это сделать?
– …Но он ведь изначально не знает, как вернуть себе воспоминания.
Да. Я смог вернуть воспоминания в этот раз, но это получилось случайно.
– Ты сказал, что шок от увиденного трупа помог «Главгерою» сохранить воспоминания, верно?
– По крайней мере… мне так кажется.
Другие объяснения мне просто в голову не идут, и мои чувства подсказывают мне, что все так и есть.
Я случайно смог вернуть себе воспоминания, потому что увидел труп Харуаки.
– Тогда все просто, – беззаботно заявляет Дайя. – «Главгерою» надо всего лишь делать трупы самому.
– …Какого!..
У меня отнялся язык.
– Н-но такие поступки…
– Эх, слушай. На мой взгляд, убивать кого-то, конечно, неразумно. Столь неэтичный «Главгерой» вызовет отвращение у читателя. Я имею в виду, что «Главгерой» должен сделать что-то, что подействует на него так же, как труп.
– …Это должно… сработать.
– Иными словами, «Главгерой» должен цепляться за «шкатулку» упорнее, чем «Новенькая».
Звенит звонок. Дайя считает наш разговор оконченным и отворачивается.
– Я пошел в класс. Ты тоже давай побыстрее, Кадзу!
– Ага…
Но я сейчас не в настроении, чтобы возвращаться в класс, и просто стою на месте. Дайя уходит, не обращая на меня внимания.
Я вздыхаю.
– …Наверняка есть способ сохранить память. Но…
…Застрять еще на 100000 раз? Теоретически это возможно, но в реальности – никак. Ни один живой человек такого просто не вынесет. Это как если мне говорят: «Я сделал машину с максимальной скоростью 10000 км/ч, поезди на ней для меня». Даже если машина вправду сможет ехать так быстро, мое тело не выдержит усилий и в конце концов сломается. Мой мозг – нет, человеческий мозг – просто не приспособлен к тому, чтобы выдержать 100000 повторений одного и того же дня.
Отонаси-сан – особый случай, если она правда способна это выдержать. Пожалуйста, не ставьте меня на одну доску с этим монстром.
Но неужели это единственный способ противостоять Отонаси-сан? А вообще, должен ли я ей противостоять? Не лучше ли будет для нас обоих, если я просто выброшу белый флаг?
Я снова вздыхаю – я даже такую вещь не могу для себя решить.
Когда я поднимаю голову, собираясь вернуться в класс…
– Ах, – от неожиданности вырывается у меня.
– …Харуаки.
Он
– Короче, я, как твой друг, ревную, когда ты развлекаешься без меня. Поэтому я и подумал, что вполне нормально спрятаться и подслушать. Давай меня простим.
Он начинает беззаботно доказывать, что невиновен. Несмотря на его шутливый тон, выражение лица остается серьезным.
– Так вот, Хосии…
Почесав затылок, Харуаки спрашивает:
– …Не хочешь попробовать меня убить?
Я перестал дышать.
Совершенно без понятия, что заставило его произнести эти совершенно нелепые слова.
Какое-то время Харуаки молча смотрит на мое замешательство. Я даже моргать не способен. Внезапно его губы изгибаются в самодовольной ухмылке, а потом, явно не в силах больше сдерживаться, он разражается хохотом.
– Аа, только не говори мне… Гад ты, Харуаки! Не подкалывай меня так!
– Ахаха! Нет, нет, я и подумать не мог, что ты так серьезно отреагируешь!!. Фантастика! Хосии, ну ты даешь! Конечно же, я пошутил, просто пошутил!
Что ж, логично. Никто не поверит, что такие повторения возможны в реальности.
– Ну да… шутка… конечно, просто шутка.
– Разумеется. Конечно, шутка – такая фигня, как позволить меня убить.
Что-то странное чувствуется в его последней фразе.
– …Харуаки?
– …Ну и? Как я могу тебе помочь?
Помочь? О чем это он?
Харуаки, вновь серьезный, продолжает.
– Ну, раз мои воспоминания в следующем мире все равно сгорят, похоже, сделать я могу немногое.
Аа, вот оно что…
Харуаки верит в «Комнату отмены».
Он верит в мою историю, о которой кто угодно думал бы лишь как о выдумке.
– …Харуаки.
– Что такое, Хосии?
– Эээ… вообще-то это фантастический сценарий, который я придумал, ты в курсе?
Харуаки смеется, затем невозмутимо заявляет:
– Это же вранье, верно?
– Чего…
Мне даже не идут в голову слова, чтобы спросить, как он догадался.
В смысле, я сам бы ни за что не поверил в такую бессмыслицу, даже если бы кто-то меня умолял.
– Уа-ха-ха! Ты впечатлен моей столь глубокой дружбой к тебе, что я даже такую историю проглатываю без раздумий?
– Угу.
Я кивнул; Харуаки это, похоже, застало врасплох почему-то.
– Н-нет… не надо отвечать так прямо! А то я покраснею.
Он застенчиво почесал нос.
– Кстати, Дайя тоже считает, что это не выдумка, а реально с тобой происходит, ты в курсе?
– Э? …Да нет, вряд ли. В смысле, мы ведь говорим о Дайе, он у нас реалист, не забыл?
Однако если подумать – он и правда вел себя немного необычно. Например, он специально поменял место, где мы беседовали, и пожертвовал переменой. Если бы он реально думал, что это всего лишь роман, он бы отмахнулся от меня, сказав что-нибудь типа: «Тоска зеленая. Не пиши про это».