Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 2
Шрифт:
– Ты ведь не помогал бы ему без какой-то веской причины, правда? Кроме того, если бы [Юхэй Исихара] просто сказал тебе, что он в моем теле, вряд ли ты вот так просто поверил бы. Ведь так?
…Ммм, да. Давайте-ка попробуем его обмануть.
– Как насчет вот такой причины? Скажем – ты и есть [Юхэй Исихара].
Совершенно нелепый аргумент, который должен вызвать лишь смех, если он неверен.
Однако Миядзава-кун продолжал молча сверлить меня взглядом.
– …Я и есть [Юхэй
Миядзава-кун горько улыбнулся и продолжил:
– …т а к и е с т ь.
– …Э?
От этого неожиданного заявления у меня отнялся язык.
– Честно, мне это все уже осточертело. Не думал, что так вымотаюсь, скрывая это. Так что я расскажу тебе, что произошло, чисто для собственного облегчения.
Миядзава-кун вздохнул; у него правда был усталый вид.
– Хосино. Есть ли что-то, что для тебя важно?
– …Есть.
Наверно, лучше бы подошло «было». Ведь моя повседневная жизнь уже уничтожена.
– Тогда ты можешь понять мои чувства. Я считаю, что действительно важное для человека – не то, чему он посвящает все свои силы, и не то, на что он обращает всю свою любовь и прочие уси-пуси. Я считаю, что действительно важное для человека – то, что становится его стержнем. И если это пропадает, ты ломаешься, как будто у тебя вынули позвоночник, превращаешься в пустую оболочку. Следовательно, по-настоящему важное – т о, ч т о д е л а е т т е б я т о б о й.
– Твое «так и есть» только что не означало, что ты по правде [Юхэй Исихара], да?
– Конечно, нет. Если бы я был им, я бы ни за что не позволил себе такого мерзкого поведения.
Но он помогает [Юхэю Исихаре], который позволяет. Потому что [Юхэй Исихара] действительно важен для него.
– Если он так хочет, я это сделаю. Чтобы защитить его, я сделаю все. Даже если это что-то неправильное.
Это не гордость, не упрямство. Он желчно кусал губы, в глубине его глаз можно было разглядеть усталость, но никак не колебание.
– …Я понимаю, что ты хочешь сказать! Но почему [Юхэй Исихара] для тебя так важен?
– …Хм, – пробормотал Миядзава-кун, затем после паузы продолжил.
– Наверно… нет, не наверно. А точно. Он для меня так важен, потому что…
И он с недовольным видом выплюнул следующие слова.
– …п о т о м у ч т о я е г о с т а р ш и й б р а т.
– Старший брат? Э?
Я не сразу врубился в это неожиданное заявление.
– Так ты врал насчет связи между тобой и [Юхэем Исихарой]? …Э? Но… эээ…
– Юхэй Исихара – гражданский муж моей матери. Это правда.
– …Эммм, значит, Юхэй Исихара и [Юхэй Исихара] – изначально два разных человека?
– Угу. Использование имени этой сволочи все немного затруднило, но все так,
– Значит, внутри меня не Юхэй Исихара, а твой младший брат…
Так что – [Юхэй Исихара] настолько важен для Миядзавы-куна, что он назвал себя [Юхэем Исихарой] просто потому что они родственники? …Нет, не могу понять этих чувств. У меня есть старшая сестра. Конечно, она дорога мне. Но я никогда не пошел бы на такое ради Рю-тян.
– Я ведь говорил уже? О моих семейных обстоятельствах.
Миядзава-кун не стал прямо отвечать на мой вопрос.
– Все, что я сказал, было правдой, я только скрыл, что я старший брат [Юхэя Исихары]. Вся моя жизнь развалилась из-за этого развода. Дети должны опираться на родителей, ведь так? Но эти родители сказали «Ты нам не нужен!» Они сказали, что я им мешаю. Что я мусор. Что я ошибка прошлого. Все было разбито вдребезги. Звучит, может, избито, но я был в абсолютном отчаянии. В то время я перестал быть человеком.
Он улыбнулся, точно насмехаясь над самим собой, и продолжил.
– Но я был не единственным, кто перестал быть человеком. Был еще один – опеку над ним взяла на себя наша мать. Этот второй нечеловек меня спас. Думаю, это была неправильная связь. Но благодаря этой связи я вновь вернулся к жизни. Он стал моим стержнем, и я не могу без него жить, как не могу жить без позвоночника.
Миядзава-кун сердито посмотрел на меня.
– Я не хочу возвращаться в то время, когда я не был человеком. Я защищу – себя.
Вот теперь я полностью осознал, что младший брат Миядзавы-куна – нечто незаменимое для него.
– …Но все-таки не пойму.
Миядзава-кун молча кивнул, приглашая продолжить.
– Каким боком все будут счастливы, когда [он] станет Кадзуки Хосино? И я не думаю, что это поможет его защитить. Мне кажется, он должен найти правильный путь, оставаясь самим собой.
– Ты прав, наверно.
Как ни странно, Миядзава-кун со мной согласился без раздумий.
– Тогда…
– Замолчи! Я знаю. Я все это знаю. Но только уже слишком поздно!
– …Э?
2 мая (суббота) 14:00
Я узнал, почему «уже слишком поздно».
Я не все понял, когда мне внезапно показали это, но я понял, что да, слишком поздно.
– Э т о т р у п ы Ю х э я И с и х а р ы и м о е й м а т е р и.
Я снова в незнакомом доме. Нормальная комната, ничего необычного.
За исключением красной жидкости, забрызгавшей все.
Мой взгляд упал на трупы.
Женщина средних лет. С раскроенным черепом. Мозги разбрызганы вокруг, голова приняла форму полумесяца.