Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 5
Шрифт:
Это и была мояцель – я хотел, чтобы «Ая» исчезла, позволив жить «Марии».
Но…
– Но… ты предал меня, и я поняла, что ошибалась. Ты заставил меня осознать, насколько я слаба. Ты заставил меня принять решение.
Каждое ее слово пронзает мне сердце.
Мария – последняя, кому я желал бы причинить боль. Ее защитить я хотел больше всего на свете.
И все же именно ее я ранил больше других, именно ее.
– …Мария, послушай. Это все было ради –
Не могу просто взять и отпустить ее.
Однако…
–
…Мария отворачивается от меня.
– Э?
– Не смей звать меня Марией.
Мне даже это уже не дозволено.
– Я давно уже отказалась от этого имени. Оно сохранялось только потому, что ты им продолжал пользоваться, хотя на самом деле я его просто придумала. Но нашим отношениям конец, так что и имя больше не нужно. Моя жизнь как Марии кончена.
С этими словами Мария снова поворачивается ко мне и, глядя прямо в глаза…
…произносит.
– Я «шкатулка» по имени Ая Отонаси.
В это мгновение.
Некий образ всплывает у меня в памяти, и начинает раскручиваться воспоминание.
Бледная, затхлая, тусклая, искаженная картина.
Вечно повторяющийся школьный кабинет.
Мария цвета сепии стоит на учительском возвышении. Она представляется. Не могу различить ее выражение лица. Их сотни, тысячи, так что я не могу понять, какое из них настоящее. «Меня зовут Ая Отонаси. Рада с вами познакомиться». «Меня зовут Ая Отонаси. …Привет». «Ая Отонаси». «Ая Отонаси». Так она раз за разом говорила в том повторяющемся мире. И по мере того, как время шло, эмоции исчезали с ее лица. За это практически бесконечное время она создала новую личность. Она оттолкнула всех, чтобы стать совершенной «шкатулкой».
Девушка, стоящая здесь.
Выражение лица девушки, стоящей здесь.
– …Ах…
Я наконец заметил. Я никогда раньше не замечал, потому что я всегда был рядом с ней.
Совсем недавно Мария начала выражать свои чувства, как обычный человек. Она стала горевать, сердиться, смеяться, как обычный человек.
А я не замечал. Если бы я заметил раньше, я, может, сумел бы найти другой путь. А я не замечал.
Мария вновь потеряла нормальные человеческие чувства.
– Нет… – тихо вырывается у меня. – Я всегда буду звать тебя Марией!
– …
Не обращая внимания на мои слова, Мария протягивает руку к Ирохе-сан. Та, мгновенно поняв ее намерение, вручает ей фальшивый нож.
– Кадзуки. Ты стал другим. Как только ты ударил Синдо в грудь этой игрушкой, ты изменился раз и навсегда. Ты уже не мой партнер – ты создание, которое существует лишь для того, чтобы меня сбить с пути. Поэтому –
Мария почему-то заставляет меня взять у нее нож.
– …Т е п е р ь т ы м о й в р а г.
Не знаю почему, но Мария обнимает меня с мягкой улыбкой на лице.
– …Мария?
Может, она все-таки не хочет расставаться со мной?Абсурдно,
Но, естественно, истина совершенно в ином.
Я вижу.
Я вижу, что нож, который я держу, воткнут ей в грудь.
– Ах…
Конечно, это просто игрушка. Марии от него не больно. Но сегодня т а к с л у ч и л о с ь, что это оказалась игрушка.
– Вот так, – шепчет она мне. – Когда я рядом с тобой, ты вот так пронзаешь мое сердце.
Она говорит ужасающе ласково, от чего ее слова еще больнее.
Она права.
Именно это я и пытался делать. Так и происходит, когда мы с Марией встречаемся врагами: я бью ее в сердце.
– Кадзуки.
Тело Марии стройное и хрупкое, как всегда.
Она продолжает, пока нож в моей руке остается прижат к ее груди.
– Спасибо тебе за все.
Эта хрупкая девушка будет и дальше сражаться одна. Она будет сражаться, даже если ее будут предавать и бить ножом. Она будет сражаться за совершенно незнакомых ей людей, отбрасывая свое собственное счастье.
Я вижу, чем это кончится.
Поражением.
В не столь далеком будущем… да нет, в ближайшем будущем – Мария свалится под этим грузом. Отточив свою душу, как клинок, она превратится в ничто и исчезнет.
Но, хоть я и вижу ее судьбу, я не могу ее остановить.
Мария разжимает руки и отходит.
Наконец она свободна от ножа.
Она забирает его у меня из руки и возвращает Ирохе-сан, которая все это время смотрела на нас с выражением полного безразличия на лице.
Не удостоив меня и взглядом, Мария разворачивается и уходит прочь.
– Кадзуки, – шепчет она. – Я не смогла одна доесть все котлеты.
Я, конечно, тупица, так что не сразу понял –
Это были прощальные слова Марии.
Дайя Омине – 11 сентября, пятница, 20.57
«Потому что ты похож на меня», – объясняет Мария Отонаси на экране.
– Что за?.. – бормочу я в ответ.
Нас с Янаги черт знает какой уже раз телепортировало, и мы смотрим третий фильм. Янаги сидит справа-сзади от меня, а рядом со мной пустая оболочка Марии Отонаси. Похоже, в этом фильме, «Повтор, сброс, сброс», у Отонаси главная роль.
Ничего не понимаю. Почему Отонаси? У нас с ней нет каких-то общих воспоминаний. У меня с ней нет таких отношений, как, например, с Рино и с Харуаки. Если это действительно кино о моих грехах – значит ли это, что я сделал что-то плохое Отонаси, даже не сознавая этого? Отонаси в главной роли – не слишком ли это малоэффективно, если цель – заставить меня страдать?
Так я думал сперва.
Но мои прогнозы все ушли в молоко.
То, что я вижу, – для меня полная неожиданность.
Я вижу сцену из «Комнаты отмены», о которой я вообще ничего не помню. Мы с Отонаси пытаемся придумать, как выбраться.