Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 5
Шрифт:
…Я так и знал.
Я был прав, когда решил, что Ироха-сан уже не сможет вернуться к своей повседневной жизни.
Цель, о которой она говорила недавно, стоя перед «человеком-собакой», – не выдумка. Соответственно, и мое заявление, что она ошибается, тоже остается в силе.
Дайя и Ироха-сан будут настойчиво гнаться за целью, которую им придумал их сбившийся разум. Даже если они осознают, что их путь ошибочен, они уже не смогут повернуть назад; они вынуждены будут идти вперед, пока не сломаются. И Мария тоже.
Кто-то
Но для меня слишком поздно. Я потерял свою цель, мной овладела апатия.
Я сдался.
– …
Сдался?
Сдался и отказался от Марии? Я?
Да. Да, я сдался. Решения нет, так что и выбирать мне не из чего.
Но от одной мысли о том, чтобы махнуть на все рукой, мое тело бросает в жар; такое ощущение, будто я того гляди расплавлюсь. Конечности словно вот-вот вылетят из отведенных им мест. Этот выбор абсолютно запрещен. Я должен его избегать.
Кроме того…
– …Не делай из меня идиота.
Что это за чувство во мне вспухает?
Гнев? На Ироху-сан?
Это было бы понятно. Она обманула меня. Она обманом заставила меня показать Марии, что я изменился; это и привело к нашему разрыву. Плюс Ироха-сан впутывает в свою ошибку посторонних людей.
Но это не гнев.
Это чувство вообще не направлено на Ироху-сан.
В конце концов, я знаю, что она вовсе не плохой человек. Ее стремление уничтожить всех идиотов-преступников всего лишь не совпадает с моими взглядами. Более того, по-моему, это даже не ее вина, что у нее сложилась такая точка зрения.
Да, она совершенно искренне стремится осуществить свое желание.
Но все равно это кажется странным; она что, и раньше такой была? Желала ли она того же еще до того, как заполучила «Тень греха и возмездие»?
…До того, как получила эту силу от Дайи?
– У меня вопрос.
– Да?
Я снова гляжу на Ироху-сан. В ее лице, измазанном кровью, – лишь тень прежней ее. Глаза, прежде горевшие силой и волей, сейчас потускнели.
Таких глаз не бывает у нормального человека, Когда-то, в какой-то момент Ироха-сан сломалась.
Когда?
– Это было настолько мучительно, что ты не смогла вытерпеть боль?
– Э?
– Я говорю о том, как ты получила «Тень греха и возмездие»!
Да, должно быть, именно тогда она сломалась.
Подозреваю, что ей пришлось пережить что-то ужасное, когда она получала эту силу. Нет, может, не только тогда. Может, ей приходится страдать непрерывно, чтобы иметь возможность пользоваться этой силой, – судя по тому, что пришлось перенести Дайе.
– …Зачем тебе это знать?
Четкое подтверждение моих мыслей.
И теперь я понимаю.
Почему она все это сделала?
Ответ:
Просто из-за собственного страдания.
Когда она заполучила «Тень греха и возмездие», она сломалась полностью, потому что уже была ослаблена «Игрой бездельников».
Страдая
И она быстро нашла, куда выплеснуть раздражение.
Идея Дайи, «охота на идиотов». Не в силах верить в других людей, Ироха-сан набросилась на эту идею. Она пыталась отвернуться от собственного надлома, уничтожая тех, кого считала отребьем, и притворяясь, что делает это во имя улучшения мира.
Заниматься этим ее заставил Дайя.
Дайя принес Ироху-сан в жертву собственному «желанию».
Так значит, это чувство, застилающее мне глаза, направлено на Дайю?
…Нет.
Дайя ничем не отличается от Ирохи-сан. Он взял «шкатулку» в надежде успокоить огонь, выжигающий его изнутри. Он такая же жертва.
Я сердит на него за то, что он заставил Марию уйти от меня и превратил Ироху-сан в то, чем она стала. Но мое упрямое чувство – это нечто другое.
…Гнев?
Нет. Похожее чувство, но не гнев. Гнев слишком мягок, чтобы быть этим чувством.
Эта невыносимая эмоция – н е н а в и с т ь.
К кому?
Ах.
Если это ненависть, то объект может быть лишь один.
Есть лишь одно существо, которое я могу ненавидеть так сильно.
– …«О».
– Ты звал меня?
Я нисколько не удивлен его появлением.
Я ожидал этого.
Я смотрю на «О».
– Что еще за внешность?
Я вижу девушку настолько прекрасную, что она словно стоит надо всем и всеми. Но из-за того, что она слишкомкрасива, она кажется какой-то ненастоящей и потому производит неприятное впечатление.
Почему же тогда в моем мозгу проскакивает следующая мысль? Ведь их лица ни капельки не похожи.
Эта длинноволосая девушка… напоминает Марию Отонаси.
– …А ты не могла бы представиться? – спрашивает Ироха-сан.
– Ах, да, мы же не имели чести быть знакомыми. Я предполагал, что ты самостоятельно догадаешься, кто я, но, поскольку это не так, я представлюсь. Я «О».
– «О»? Ты? – переспрашивает она; затем вдруг распахивает глаза, словно заметила что-то, и становится в защитную стойку. – Ты пришел, чтобы Кадзуки-куну помочь, или зачем?..
– Хе-хе.
«О» не подтверждает предположение, но и не опровергает.
– Омине-кун предупредил меня, что ты на стороне Кадзуки-куна. Ты явился ему на помощь, потому что он в заднице?
– Я никогда не помогал ему. Но то, что я к нему благосклонен, – это верно.
– Ты собираешься встать на моем пути?!
«О», не обращая внимания на ее вопль, поворачивается в мою сторону.
– Хотя я не могу сказать с уверенностью… – обращается ко мне «О», по-прежнему игнорируя быстро закипающую Ироху-сан.