Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 7 (с иллюстрациями)
Шрифт:
– Но Ая-сан!.. Им же добром не вдолбить!
– Скажи мне честно: ты пришел ко мне, чтобы получить разрешение совершить акт насилия? – спросила сестричка Ая.
Парень ничего не ответил.
– Как только ты применишь силу, ты автоматически станешь виноват, и неважно будет, что сделали твои враги. Так всегда получается. Насилие – не решение.
– …Дерьмо! Но что нам тогда делать?! – выдавил он, уставившись в пол и сжав кулаки. – …Хочу их убить… убить… убить, убить, убить!
Я была в ужасе: он совершенно искренне желал смерти
Возможно, к его душевному состоянию применимо это выражение:
«Жажда убийства».
– …Уу… – вырвалось у меня, когда я представила себе класс, наполненный жаждой убийства.
Одной лишь чашки этого чувства достаточно, чтобы вызвать тошноту; а если им наполнить целый класс, от нормальной школьной жизни наверняка не останется и следа. Достаточно присутствия этих агрессивных чувств, и обычной повседневной жизни сюда путь заказан.
Раз так, ситуация безнадежна.
Произойдет что-то ужасное, и даже сестричка Ая не сможет это предотвратить.
Я начала дрожать всем телом.
Почему… почему сестричка Ая хочет, чтобы я все это узнала?..
Они продолжали говорить, и чем больше я слушала, тем страшнее мне становилось из-за его неестественного поведения.
Когда этот аномальный разговор наконец закончился, мы проводили этого парня до выхода.
Со мной он был вежлив с начала и до конца. Похоже, он вел себя нормально со всеми, кроме своих «врагов» и «Аи Отонаси».
– А, кстати. Пожалуйста, возьми вот это, – сказала сестричка Ая перед самым его уходом и протянула бумажный пакетик.
– Что здесь?
– Ты говорил, что не можешь спать, верно? Я подобрала для тебя ароматические масла и еще кое-что, это тебе поможет. Воспользуйся тем, что сочтешь нужным. Я вложила записку, где указала, как чем пользоваться.
– Спа… спасибо огромное!
Я была поражена: такой незначительный жест растрогал его до слез.
Его чувства к моей сестре никак нельзя было назвать нормальными. Они были далеко за пределами того, что называется любовью.
Если есть для них подходящее слово… то это слово «поклонение».
Я сбежала в свою комнату, нырнула под одеяло, потому что не хотела больше думать, и стала играть в игры.
Но одно я чувствовала ясно.
По-настоящему сбежать мне не удастся.
Через неделю после его визита я проснулась ночью от того, что меня трясли.
– Что случилось? – спросила я, но сестричка Ая, не удостоив меня объяснением, принялась расстегивать мою пижаму.
Когда я переоделась в обычную одежду, сестричка Ая вытащила меня на улицу и поймала такси. Адрес, который она назвала, был через одну остановку на поезде.
– Зачем мы туда едем?
Сестричка Ая ничего не ответила.
Когда мы вылезли из такси, она осторожно огляделась и потащила меня к велопарковке возле нескольких жилых домов. Добравшись туда, мы пригнулись, будто прячась от кого-то.
– Сестричка…
– Совсем скоро поймешь.
– Сестричка! Прос-…
Она остановила меня, прижав палец мне к губам. Я сдалась и решила ждать молча.
Минут через пять перед одним из домов появилась группа из четырех человек. Я сразу заметила, что они ведут себя очень подозрительно; все были в черных свитерах, чтобы не привлекать внимания.
– …Ах, – тихо вырвалось у меня. Я узнала одну из этих фигур, ту, что была в шапочке. Это был тот самый мальчик, который приходил к нам недавно.
Тут у меня возникло очень плохое предчувствие.
– Пошли.
– Ага.
Двое остались на месте, глядя по сторонам, а знакомый мне парень и еще один, обменявшись короткими фразами, направились к дому. Они принялись плескать на стены какой-то жидкостью из пластиковых контейнеров, которые держали в руках.
Я ощутила характерный резкий запах.
Это… керосин?
Не может быть, неужели…
Осознав, что они собираются делать, я подалась вперед и прочла табличку на доме, который они поливали керосином.
«Ямасита».
– Сестри – ммг!..
Она закрыла мне рот.
Но почему? Они же собираются совершить поджог! Там, внутри, скорее всего, люди, а пожарные приедут только через какое-то время. В худшем случае жильцы могут даже погибнуть. Почему сестричка Ая не вмешивается?
Пока я сражалась с собственным замешательством, приготовления продолжались. Двое, которые разливали керосин, кивнули друг другу и достали несколько обрывков газеты. Положили их под стены и тоже полили керосином.
Потом зажгли зажигалки. Если пламя коснется бумаги – это будет конец.
– …Мм! Ммм!
У нее наверняка был какой-то план, в этом я не сомневалась; однако торчать на месте и ничего не делать я больше не могла.
Вырвавшись из ее рук, я завопила:
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Но было поздно. Газетная бумага уже горела, огонь быстро распространялся. Деревянное здание, облитое керосином, оказалось охвачено пламенем в мгновение ока.
Услышав мой вопль, преступники разом повернулись ко мне. Двое караульных в первый момент были в замешательстве из-за неожиданного появления свидетеля, а потом кинулись наутек. Третий, который был с парнем в шапочке, после секундного колебания тоже бросился бежать со всех ног.
Остался лишь один, тот, которого я знала.
Он тоже меня узнал и глядел теперь во все глаза.
– …Что здесь делает сестра Аи-сан?.. – пролепетал он. Тогда сестричка Ая тоже встала. – …Ая-сан!..
Не сказав ни слова, она достала свой мобильник и набрала 119[3]. Я в этот момент уже отчаянно звонила в дверь семьи Ямасита и орала: «Дом горит! Бегите! Бегите»; потом принялась молотить по двери кулаками. Ответа не было, и я снова переключилась на домофон. Наконец мне ответила мать, и я проорала ей, что надо бежать из дома как можно скорее.