Пустынная дорога смерти
Шрифт:
Рита пронзила его горячим, полным ненависти взглядом. Джим натянуто улыбнулся.
– Я знал Кэтрин Сиетл. Это была женщина с очень доброй и широкой душой. Она помогала всем нуждающимся, жаль, что у неё было слабое сердце.
– Моя дочь, Энни, дружила с Луисом, – вновь расплакалась Рита. – Он был хорошим мальчуганом. Часто бывал у нас дома. Сиетлы были образцовой семьёй, и тут такое горе. Я не знаю, как скажу об этом Энни.
Дин взял рыдающую женщину за правую руку, нежно поглаживая большим пальцем по ухоженной коже.
– Энни уже взрослая, она всё поймёт, – тихо прошептал он.
Рита вырвала свою руку из руки Дина, и гневно смерив его жгучими изумрудными глазами, отвернула лицо. Она скрестила бледные, нежные руки на груди Рита боялась. Тайным
– На праздники мы вместе с Кэтрин готовили, – безумно улыбаясь, нервно шептала Рита. – А наши дети были очень дружны. Иногда мне казалось, что между ними были чувства, ещё детские, ничего не значащие. Правда последнее время Кэтрин рассказывала мне, что Луис говорил во сне. «Иногда он подходит к окну и шепчет: «Я приду», – говорила она. – Рита меня это очень пугает. Мы даже ездили к психологу по этому поводу, но тот лишь пожимая плечами, сказал, что у детей бывает такое. Но Рита мне страшно. Он мне ничего не рассказывает, да и вообще стал последнее время, каким-то замкнутым. И он часто ходит на кладбище, с утра до вечера, он там. Джек один раз на него накричал, но на следующий же день Луис сбежал туда снова. «Мне страшно Рита». Так она вчера рассказала мне по телефону, вся в слезах. Но она сказала, что Луис ушёл ночевать к другу. Поэтому они его не искали. Как видно он соврал, – Рита снова разрыдалась. Дин виновато потупил взгляд. Он не верил в эту историю. У мальчика мог быть нервный срыв, а это кладбище могло быть для него укромным мирком, где он мог размышлять и уходить глубоко в одинокую душу.
Резко зазвонил телефон Риты, которая уже начала потихоньку успокаиваться. Она быстро взяла трубку, отходя от их с Джимом столика. До полицейских доходили лишь обрывки разговора:
– … да Мег. Она умерла… ты права… Луис тоже… да это ужасно…
Дин печально вздохнул.
– Слухи разнесутся по городу как пожар. Ох, Джимми, этот город будет долго вспоминать эти события.
В слезах Рита вышла из зала, бросив полный надежды взгляд в их сторону. Наступила тишина… Она кружила, будто гигантская, древняя как само зло, хищная, смертоносная, но грациозная и завораживающая своей опасностью птица выжидала час нападения. Тишина – это ещё одно таинство этого мира, хрупкое как хрусталь, но властное как время. Её легко разрушить, будь то один неверный шаг или ветер, играющий с осенней листвой. Но тишина всегда рядом с нами медленно и бесшумно шагает по бульварам гремящего города, ища ещё одну жертву, которую поглотит в своё гнетущее нутро.
В зал медленно вошли посетители и сели за соседний от Дина и Джима столик. Это был высокий, приятной наружности, плечистый парень и молодая, привлекательная девушка. Оба были зеленоглазые и рыжеволосые, чем-то похожие друг на друга. Без сомнения, это были близкие родственники. Длинные волосы парня были собраны в аккуратную косу, но вверху причудливо торчали непослушные, более короткие пряди. Он был в старых потёртых джинсах, заправленных в берцы, а поверх белого шерстяного свитера с чёрным узором был надет длинный, дорогой плащ цвета хаки. Распущенные, огненно-рыжие волосы девушки переливчатыми волнами спускались до пояса. Глаза её, немного воспалённые от слёз, обрамляли пушистые светлые ресницы. На ней было серое твидовое пальто, чёрные облегающие джинсы, заправленные в массивные ботинки, и однотонная, светло-зелёная, мешковатая, вязанная кофта, на фоне которой ярко выделялась массивная подвеска в виде кельтского креста.
– Пит, я… я всё ещё не могу поверить, – рыдая произнесла она и схватила своего спутника за руку. Лицо молодого человека оставалось холодным и бесстрастным, не выражающим никаких эмоций. – Я не могу поверить, что наш Луис умер. Бедная Кэти в больнице. Как? Как это могло произойти с нами? С нашей семьёй? Я просто не могу в это поверить. Мне кажется, что это всего лишь комар… Какай то бред… Пит! Не молчи, Пит!
– Не кричи,
– Неприятного случая?! Пит, да как ты можешь…
– Замолчи. Достаточно сцен, – прошипел молодой человек сильно дёрнув её за руку. – Тебя могут принять за сумасшедшую. А я не хочу, чтобы моя сестра и я были так опозорены перед жителями нашего города.
Девушка потупила взгляд, слёзы, сверкая, сами текли по её румяным щекам. Её била мелкая нервная дрожь.
– Кто это? – негромко спросил Джим у Дина. Он не мог оторвать взгляд от одинокой девушки, оставшейся в непонимании и горе. Ему хотелось пожалеть её, успокоить согреть душевным теплом. Он чувствовал в ней что-то сродни себе, ведь он тоже был одинок, его мысли и переживания всегда оставались непонятыми и вскоре забывались окружающими, а некоторые чувства даже вызывали насмешку.
Дин вздрогнул. Голос друга вывел его из глубокой задумчивости, больше схожей с дремотой или состоянием транса.
– Питер и Виктория Стюарты. Брат с сестрой, – отпив кофе спокойно ответил он. – Кэтрин Сиетл, в девичестве Стюарт, их двоюродная сестра. Как видно, им ещё не сообщили о её смерти. Жаль девчушку, ей будет сложно пережить ещё одно потрясение.
– Ей сейчас тяжело. Даже брат не может её поддержать, он лишь заставляет её молчать.
– Я согласен с Питом. Не стоит рыдать в общественном месте в нашем то городе. Слухи здесь появляются из ниоткуда и долго живут в памяти людей.
Джим с ужасом посмотрел на Дина, вновь погрузившегося в свои невесёлые, гнетущие размышления. Неслышно и незаметно воспоминания подкрались и к его сердцу, но он попытался вновь отбросить их в бездну былого.
– Я кажется знаю с кого следует начать расследование. Пока отец Луиса не в состоянии говорить с нами от пережитого, мы допросим первого и самого главного подозреваемого, – словно смотря в пустоту сказал Дин. – Как я сразу не догадался? В руках Луиса лежала роза Афродита. С такой же розой в руках сегодня утром я встретил Израила. Он сказал мне, что случилось нечто страшное. Он не мог знать в тот момент о произошедшем, если лично не присутствовал при совершении преступления. Даже если он не убивал, то он может знать кто это сделал и навести нас на верный след. Решено. С него и начнём.
– Дин, тебе он всегда не нравился. Не спорю, Израил странный и, зачастую, пугающий, но он не способен на убийство. Я бы лучше поискал нечто похожее в архивах. Ещё неплохо было бы изучить книгу, после того, как её осмотрят эксперты.
– Не спорю, это нам тоже не помешает. Но в итоге мы посмотрим, кто из нас окажется прав.
С этими словами Дин одним глотком прикончил свой кофе и откинулся на мягкую спинку стула. Джим печально, устало вздохнул и потянулся в карман за сигаретой.
Этот затерянный в лесах город хранит множество забытых, истлевших в бесконечном потоке времени тайн. Тайн настолько жутких, что в страхе дрогнет даже самое храброе сердце. Маленький, малоизвестный городок на окраине, в котором все жители стали звеньями одной гигантской, нескончаемой цепи. Это забытое Богом, проклятое место словно поглощает в своё гнилое нутро наши истории и судьбы, превращая их в одно причудливое, неоднородное месиво. Оно вселяет в нашу душу первозданный страх и неконтролируемую, затягивающую в бездну, жажду смерти.
Часть 2.
Тени и сновидения.
1
Некогда цветущий и ухоженный сад ныне зачах и одичал. Сухие, скрюченные плети ядовитого плюща бережно укрывали, словно защищая от пагубного воздействия внешнего мира, старинные истрескавшиеся статуи. Дожди и ветер оставили лишь смутные, безликие формы, напоминавшие скорбно о былой роскоши и угасшем величии. Из неясный очертаний, похожих на запутанные образы сновидений, иногда проступали печальные ангелы с пустыми каменными глазами. От чёрного, мутного пруда тянуло гнилью. Маленькая, причудливая жизнь таилась в его водах и готовилась к долгой, унылой зиме.