Пустырь
Шрифт:
Площадь обрамляли различные магазины элитной одежды, антиквариата и коллекционных книг. Тут были и рестораны, блюда в которых стоили по 300$. Риджано тоже считался хорошим заведением, но у нас как у студентов, а значит вечно неимущих слоев населения, была скидка в 30 %. Поэтому мы с ребятами нечасто, но все же наведывались в это местечко. Тут было два зала и уютная, но совсем маленькая веранда, которая располагалась на площади. Это были самые привилегированные места. На удавалось попасть в эту зону всего пару раз. Но сегодня был явно удачный день и заветный столик на улице был свободен. Как и было решено
— Ммм, за это можно и душу продать, — довольно протянула Кэтти.
Не скрывая довольных мосек, мы поглощали вкусняшки, до тех пор пока лицо Катрине изменилось.
— Ты чего? — не поняла я.
— Никогда не думала, что в таком месте можно их встретить, смотри, — и показав в сторону центра площади, она отвела взгляд.
Чуть присев на металлическое ограждение вокруг постамента, ребята из банды Хэдера о чем-то болтали. Сам же Хэдер стоял рядом с ними, разговаривая по телефону. Действительно, было так необычно встретить такую компанию вот здесь, в центре оживленного города, в яркий солнечный день. Даже их фигуры в темных одежах сейчас смотрелись не так жутко, как там на пустыре. Но все равно, ощущение какой-то опасности они излучали даже здесь.
— Я тоже не думала, — поникшим голосом выдавила я.
От прекрасного настроения не осталось и следа, хотя в душе что-то шевельнулось спустя недельное расставание. Это было нечто, похожее на навязчивое ожидание чего-то. Когда ты знаешь, что должно что-то произойти, просто не знаешь точного времени. Но кажется, нас с Кэтти даже не заметили. Да, точно. Присмотревшись, я убедилась, что их компания отдыхает и расслабляется, и никто даже и не думает смотреть в сторону летней веранды.
— Редко удается его рассмотреть с безопасного расстояния, — раздался голос сбоку.
— Ты о ком?
— О Хэдере. Все таки мужик он что надо. Жесткий, стойкий, дикий. У него такое чувство на уровне ДНК это заложено. Помнишь же нам по экологии про альф, бетт, гамм и прочих рассказывали. Это либо в тебе есть, либо смирись. Вот в нем альфы через край.
— Ты так говоришь, будто тебе он симпатичен, — не веря своим ушам, произнесла я.
— Симпатичен, — хмыкнула Катрин. — Мне он уже лет пять нравится, — произнесла она со вздохом. — Я помню шла из школы с какими-то ребятами и наткнулась на них в закоулке. Он уже тогда был такой, что у меня где-то на уровне инстинктов перещелкнуло тумблер. Они нас, правда, тогда до самых домов гнали, я как сейчас ту пробежку помню. Жутко было до ужаса, адреналин больше никогда так не бушевал. Но я Хэдера с тех пор и заприметила.
— Вот это да…Я и не знала. А как же твой спортсмен? Ты же по нему так вздыхаешь, — мысли все еще хаотично носились по моей голове после этой исповеди.
— Это совсем другое, с Джемми есть хоть какой-то шанс, а тут просто фантазии и мечты, — улыбнулась подруга.
— Почему ты так думаешь? — удивилась я. — Ты красивая, по тебе пол колледжа с ума сходит, так что ты себя недооцениваешь.
— Да не в этом дело, — засмеялась Катрин. — Его просто девушки не интересуют. Он никогда не был замечен в компании девушек.
— Странно, он же вроде симпатичный.
— Я конечно точно не могу утверждать, но это после того как мама бросила их с отцом.
Я слушала и не воспринимала половину информации. Она как на диктофон записывалась куда-то на кору головного мозга, но осмыслить я ее была не в силах. Мне даже просто не верилось, что такое может быть не в фильмах, а в настоящей жизни. Нас с папой тоже, конечно, мама оставила, но все было очень мирно. Она просто посадила меня перед собой и сказала, что повстречала любовь всей своей жизни, но я для нее по-прежнему останусь навсегда ее малышкой. А тут просто из-за обычной животной похоти распалась семья и пострадали меньше всего виноватые люди.
— Какой кошмар…,- единственная фраза, которую смогла я произнести.
— Ага, безумного жалкого их с братом, зато сейчас он стал тем, кто в сочувствии и не нуждается. Вот уж кто-кто, а он точно стукнет по столу, и ты будешь делать, как он скажет. Всегда уважала в мужчинах волевой характер вперемешку с дьявольским огнем.
— А откуда ты все это знаешь? — удивилась я. — Просто это же такие личные подробности.
— Ты забыла кто мой дядя, да и дело это тогда резонансное было. Я тогда особо не слушала разговоры взрослых, но когда Вильям к нам приходил, они с папой часто говорили об отце Хэдера.
Дядя Катрин работал в полицейским участке нашего города. По словам Кэтти он занимал там какую-то крутую должность. Но по его внешнему виду нельзя было говорить о его зажиточности. Ему скорее больше подходила должность какого-нибудь учителя музыки. Он был очень мягким и добросердечным, и когда мы прибегали в детстве к нему и тете, то он обязательно рассказывал нам какую-нибудь историю, но концовку всегда умалчивал, давая нашим юным умам простор для полета.
— Слушай, так он из детского дома получается, — только сейчас до меня дошла эта часть рассказа. — Хотя, знаешь, это объясняет почему они все такие хмурые и озлобленные.
— Его с братом вроде усыновил какой-то мужик. Так что в детдоме пробыл он не долго. Но знаешь, мне кажется, он такой угрюмые не из-за этого. Но мне в любом случае нравится аура вокруг него. Ты же когда на льва смотришь, не ждешь, что он будет мирно травку щипать, и не задаешься вопросом, почему он стал хищником и может тебе голову оторвать в любой момент. Вот и с Хэдером так же. Это в его природе вызывать страх и преклонение у людей вокруг.
Я слушала слова подруги и понимала, она права. Однако, если лев от природы хищник, то человек рожден с другим набором качеств. И значит, чтобы в человеке доминантой стал ген зверя, то в жизни его явно должно было что-то очень темное произойти. Все же мы рождаемся маленькими и хорошими, и только мир делает нас злыми и агрессивными.