Пустышка
Шрифт:
— Ну что ты говоришь! — искренне возмутилась Мадлен, с расстройством заметив, как сразу побледнело и болезненно скривилось лицо Лены — Елении, а взгляд из открытого стал враждебным.
— Лена… или можно я буду называть тебя Еления? — мягко обратилась к девушке директор приюта. — Так привычней и не режет слух… На Диннара не обращай внимания — мужчины… что с них взять? Грубы, прямолинейны. Не обижайся на него. Ты можешь рассказать о себе все-все с самого начала? С того момента, как ты помнишь себя и что с тобой в итоге случилось? Потому что то, что ты рассказываешь о себе, у нас упоминается только в
— А что упоминается в ваших сказках? — с невольным интересом тихо поинтересовалась девушка, стараясь не смотреть на командира полиции, который сильно задел ее. Ведь она же просто защищала всех! Не могла иначе! Она… не убийца. А он… просто неотесанный мужлан, а не аристократ другого магического мира. Стоит такой грозный, нахмуренный, большой и сильный и… обижает… маленьких.
— В наших сказках, которым уже много тысяч лет, рассказывается, что раньше, давным — давно жители нашего мира могли ходить по разным мирам и появляться в любом мире, только нужно было быть сильным магом. В других мирах жили обычные люди и нас почитали за высших существ… К нам обращались, если не могли справиться с серьезным преступником, или, например, с войнами, голодом, нас почитали, как богов, и тогда мы приходили, помогали или наказывали. Но это все сказки… их много… Лично мне, да и Дину, не известны случаи переходов наших жителей в другой мир или, наоборот, переход к нам кого- либо. Поэтому ты должна все рассказать, чтобы мы смогли поверить тебе. И помочь. Понимаешь?
— Я понимаю, — глухо проговорила Лена — Еления. — Я расскажу.
— Насколько подробно мне рассказывать? В общих чертах?
— Нет. Как можно подробней, — серьезно ответил командир Роннигус. — Чтобы мы смогли поверить тебе.
Еления помолчала, собираясь с мыслями, вспоминая прошлую жизнь. Сердце тут же защемило от тоски по дому и семье, перед глазами всплыли родные лица. Отец — Петер Лайберт — голубоглазый блондин с рыжинкой в волосах с тяжёлой челюстью и ямочкой на подбородке, с внимательным взглядом и руками в мозолях. Мама — светловолосая шатенка с зелёными глазами, со строгим взглядом и ласковыми руками. Карл — копия отца, но моложе и с задорной улыбкой. Ее семья. Они всегда останутся в ее сердце и памяти.
— Я родилась на планете Земля в небольшом городке Германии семнадцатого декабря одна тысяча девятьсот двадцать девятого года, перед Новым годом, — тихим дрожащим голосом начала рассказ Еления. — На нашей планете очень много разных стран, религий, рас и национальностей, несколько миллиардов жителей и совсем нет магии. По крайней мере, так считается, — тяжело вздохнула девушка, ведь она тоже так думала до недавнего времени. — Есть гадалки, ясновидящие и все.
— Несколько миллиардов людей и ни одного мага? — поразился Диннар.
Еления кивнула.
— Мой отец был обычным рабочим на заводе, а мама работала медсестрой в больнице. Они рано поженились, у них родился мой старший брат Карл. Карл был всегда хорошим братом, только иногда вредничал, но чаще оберегал меня и заботился.
— То есть ты из простой семьи? — уточнил Диннар Роннигус, прищуриваясь и приподнимая зачем- то темную бровь.
— Да. Из самой обычной, — невольно язвительно добавила Лена. — Рабоче — крестьянская семья. Я родилась
Лена сама себе удивилась — своей смелости и язвительности. Это все эксперименты с кровью, не иначе. Раньше она была очень робкой, а теперь, когда командир полиции Роннигус своими вопросами и утончениями ее почему- то жутко раздражал, она не могла оставаться равнодушной.
— С золотой ложкой во рту — это что означает? — нахмурился полицейский.
— Это значит на всём готовом: с титулом, деньгами, замками, машинами и так далее. Как вы, например.
Мадлен хмыкнула, а Диннар поджал губы.
— Рассказывай, да не забывайся, девочка. Я хоть и обещал помочь тебе, но наглости не допущу в свой адрес, — строго произнёс он.
— Я отчетливо помню себя лет с трех, как мама привела меня в балетную школу. Я — маленькая в шортиках и маечке и все смеются, потому что я не могу сесть на шпагат. Помню отца, который успокаивает меня и говорит, что все дураки и не понимают, что я первый день в школе и, конечно, не могу сразу на него сесть. Это мои первые воспоминания обо мне, поэтому говорю об этом.
— Что такое балетная школа? — спросила с интересом Мадлен.
— Это школа, где учат танцевать так, чтобы ты с помощью танца мог показать целое танцевальное представление, — с тёплой улыбкой ответила девушка, вспоминая. — Наша преподавательница фрау Гретхен говорила, что балет — это союз двух Вселенных — мира музыки и царства танца.
— То есть ты актриса театра, — с некоторым недоумением спросил Диннар.
— Нет, — покачала головой Еления. — Я училась в балетной школе больше для себя, а стать хотела врачом, а не актрисой.
— А зачем ходила?
— Чтобы красиво танцевать, иметь хорошую осанку, быть красивой, стройной и гибкой. Среди девочек моего городка было популярно и престижно ходить в балетную школу, — глухо пробурчала девушка, не смотря на Диннара.
«Чурбан», — с раздражением подумала.
— Сколько себя помню нашей страной правил Адольф Гитлер, которому народ верил, а каждое слово воспринимал, как откровение. Он, кстати, тоже не из аристократов, из обычной семьи, но мы боготворили его. Были страны, где во главе стоял император, король или даже королева.
— Очень странно, — заметил подозрительно Диннар. — Лидер — не маг, ещё и из простой семьи. Непонятный мир.
Девушка пожала плечами — ей было все понятно.
— Помню, что отец не любил почему- то Гитлера, и они с мамой постоянно ссорились на этой почве. Я тогда не вдавалась в причины его антипатии — маленькая была. Гитлер хотел завоевать весь мир, и подростком, помню, что моя Германия постоянно завоёвывала другие страны, находилась в состоянии войны. Но на нас это поначалу практически не сказывалось: Германия одерживала победу за победой, а мы продолжали жить обыкновенной жизнью, пока отец не ушёл на фронт… Тогда Германия стала воевать с СССР, очень сильным противником. Сначала произошла страшная Сталинградская битва, а потом бомбардировщики противника уже ровняли с землей наши города, а сотни и тысячи немецких солдат гибли и попадали в плен, и одно поражение следовало за другим. Тогда мы и на себе ощутили, что такое война, а вскоре погиб отец, и наша жизнь уже не стала прежней. Потом брата забрали в спецшколу.