Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
– Ты боишься?
Лейла тут же задрала нос, уже одним этим всё мне сказав:
– Чего это я боюсь? Я и когда в лес попала, ничего не боялась. А тогда я вообще ничего не умела, да ещё и ранена была. А уж теперь!
– Так в чём дело? Или это тайна?
Сестра набрала грудь воздуха, собираясь снова что-то мне ответить, но затем поникла и шмыгнула мне под руку, прячась там. Тихонько спросила:
– А там, на улицах, я буду слышать Небо?
Я, лихорадочно подбирая слова, медленно, словно задумчиво ответил:
– Почему ты в этом сомневаешься? Мне кажется, что теперь оно будет с тобой всегда. И нет разницы
– Не знаю, Леград. Здесь так красиво и так много силы, что кажется Небо и само радо сюда заглядывать. А чего там снаружи?
– Ну, тоже красиво. И дороги, и ограды, и сами поместья.
– А то я не помню, – сестра шмыгнула носом. – У меня память не отшибло, это ты на голову падал.
Хмыкнув этой подначке, успокоил сестру:
– В любом случае Каори обещала, что весь путь займёт не больше четырёх дней. И мы снова окажемся в поместье Древних. Даже более сильных, чем семья Кавиот и будем там ещё месяц.
– Выходит, ты сам не знаешь, буду я слышать Небо или нет.
– Ну, я ведь тоже знаю не всё на свете. Но в тебя верю – не может Небо молчать тогда, когда к нему обращается такая красавица, как ты.
Лейла тоже хмыкнула, словно передразнивая меня, но от меня отстранилась. Вот на неё тренировочной формы не нашлось, и она по-прежнему в платье, но на этот раз алом, как у Каори. Странно, ведь её стихия, как и у мамы – дерево. Это слова духа Павильона, но вместе с тем она ещё ни разу не давала ей одежды зелёных оттенков. Сегодняшний цвет делал Лейлу пугающе похожей на саму духа. Не могу даже сказать почему: волосы светлые, а не чёрные, глаза зелёные, а не алые. И всё же, всё же... Встряхнул головой, отгоняя странные мысли и поманил сестру за собой.
Мама при виде нас лишь погрозила пальцем Лейле, но не сказала ни слова. Да и хороши бы мы были, начав говорить или делать какие-то глупости в присутствии духа Каори. Древнего существа, так много для нас сделавшего и навсегда остающегося позади на нашем пути, вечно ухаживать за Павильоном Здоровья. Как и дух Миражного, который сотни лет восстанавливал его после разрушения сектантами. Мы коротко переглянулись с мамой и поклонились девушке:
– Наша благодарность не знает границ, уважаемый дух. Сколько бы лет ни минуло, но пока мы живы, в нашем сердце будет жива благодарность за всё, что вы для нас сделали.
– Этот дух был создан для служения гостям Павильона и когда десятки лет забвения сменяются голосами – нет большей награды для него.
Я впечатал кулак в ладонь, прощаясь с Каори, и первый шагнул к порогу. Как и в прошлом, дверь открылась сама, выпуская нас. Я оглянулся лишь у ворот поместья. На ступенях Павильона стояла девушка в красно-белом платье с чёрными волосами и алыми глазами. Я постараюсь достичь новых высот, древний дух, и оправдать твою веру в глупого шэна, который всему должен учиться сам.
За воротами мне пришлось строго напомнить себе, что как бы я ни стал силен за прошедшие недели, но эта полученная здесь сила, по большей части, ничего не меняет в бою. Она не дала мне новых техник. Также не вышло создать их самому. То, что я сумел, спустя десятки срывов, придумать на символе Воды, полученном в испытании, вряд ли является боевой техникой. Даже суметь уловить ощущение стихии в меридианах и научиться использовать простейшую технику непрерывно – не вышло.
Здесь я не удержался
Кстати о медитации. Я погрузился в её боевую форму, всё сильнее растягивая и растягивая сферу, в пределах которой я мог ощутить даже намёк на движение. А затем потянулся мыслью к родным, представляя их частью себя. Самой важной частью, без которой я вообще не смогу существовать. И сразу же почувствовал результат. Если мне ничего не угрожало, то им... тоже, но странное чувство, совсем непохожее на привычный мне тёплый ветер опасности, всё же шло откуда-то со стороны, явно из-за пределов боевой медитации. Очень напоминает ощущения от взглядов призрака, которые он бросал на моих родных в разрушенном поместье.
Развернулся, оглядывая улицу и снова хмыкнул, удивительно, что я вообще ощутил это на таком расстоянии, вытянул Пронзатель из кисета и достаточно громко, чтобы меня услышали, сообщил:
– Я тебя вижу.
– Я тоже, – внезапно рядом со мной встала Лейла и недовольно продолжила. – Хватит на меня глазеть и прятаться. Иди сюда!
– Ты чего?
Но через мгновение моё удивление словами сестры сменилось потрясением. Лежащая в сотне шагов от нас в тени изгороди Пантера, одна из тех, что мы видели в первый день перед Павильоном, да и потом во время прогулки, неспешно поднялась на лапы, лениво стегнула себя по бокам хвостом и медленно, словно делая одолжение, двинулась к нам. А странное чувство лишь усилилось, вот только теперь к нему примешивалась и нешуточная тревога. Я схватил Лейлу за плечо и легонько встряхнул:
– Что происходит?
Сестра подняла на меня счастливое лицо:
– Я слышу Небо и здесь...
И замолчала, снова уставившись на идущего к нам Зверя.
– И? Лейла! – в разговор вмешалась мама. – Видит Небо, я не так часто наказывала тебя, но сейчас едва могу удержаться от желания надавать тебе по заднице.
– Ха! С каких пор ставших Воинами наказывают?
– И что это меняет? Спроси брата, сколько раз его наказывали в орденской Школе? Ты перестала быть моей маленькой, делающей глупости дочкой?
– Много ты Леграда наказывала?
– Может и мало, – неожиданно согласилась мама, бросив на меня короткий взгляд. – Спасибо, что напомнила. С тобой я теперь не совершу такой ошибки.
– Ну ма-ам!
– Что мам? Мы тебя с братом спрашиваем, что происходит?
Я вмешался в их спор:
– И мне хотелось бы услышать ответ раньше, чем я убью этого Зверя.
– Эй, – Лейла мгновенно стала серьёзной. – Не вздумай!
Я смерил взглядом сестру, Пантеру с синими узорами на шкуре, которая уже миновала половину пути, и опять потребовал объяснения: