Путь Акогаре. Том 2
Шрифт:
— ?…
— Мне нужен сильный покровитель.
— Вы тоже пострадавший после истреблений?
— Ага.
— Тогда понятно… Мы «сильными покровителями» похвастаться не можем… — вздохнул он, — Но и лишние руки сейчас не помешают.
— Уверен, желающих на путях достаточно! — улыбнулся я.
— Коль так… Назовите своё имя, запишу в список пожертвовавших.
— Рэн.
— Лотос… — он вывел несколько аккуратных иероглифов, — Уверены, что хотите оставить так много?
— Ха-ха! Мне материальных благ не надо, а вот храмам нынче тяжко.
—
— Преувеличиваете. Всё-таки, миска риса тоже монет стоит!
— Ясно… А почему наш храм вам приглянулся?
— Тут цветут прелестные глицинии, — влюблённо окинув взглядом деревья, я побрёл к выходу, — Бывайте!
Я не знал, где окажусь вечером. Были только глаза да ноги, ведущие меня тропами самосовершенствования — это ли не чудесно? Воистину! Вспомнилась цитата: «Даже боги завидуют человеку, лишённому душевных тягостей»… Много же у меня завистников! Ха-ха!
Спустившись к подножию, я побрёл дальше, вдоль ручья.
Меня не волновал ночлег, мог и перебиться где-то в пещере; не заботило пропитание — в кошеле валялось несколько монет на миску горячего риса; не пугала встреча с мертвецами — оружием владею отлично. Единственным желанием было вверить свою жизнь в надёжные руки, найти господина, для которого я стану полезным и кто сможет раскрыть мой талант ещё больше.
Боги, кажется, услышали мольбы.
В отдалении я заметил несколько человек — четверо несли паланкин, а один его сопровождал.
«Самураи», — подумалось мне.
Вдруг, выпрыгнув из лесу, процессию окружили несколько разбойников, позарившись на роскошную добычу, скорее всего. Я хотел броситься им на помощь, но человек в соломенной шляпе, сопровождающий, в несколько движений сразил полдесятка бандитов. Тогда моё сердце дрогнуло — я почувствовал себя ничтожным муравьём, глядящим на вершину Фудзиямы.
Появилась навязчивая мысль: «Хочу служить этим людям».
Я последовал за ними, страшно было подойти, их сила одинаково и поражала и пугала. Спустя полчаса ходьбы защитник паланкина замедлил шаг, поравнявшись со мной.
— Отстань.
Простой человек, услышав столь острый тон, бросился бы наутёк, спотыкаясь и бурча себе под нос извинения, но я только убедился в своём решении. Это — люди, которым я хочу вверить свою жизнь. Мужчина вернулся к паланкину, а я зашагал вслед самураям только увереннее.
Небеса послали мне желаемое!
И я не был намерен упускать свой шанс.
Приблизившись, увидел герб клана Сенши. Неужели в паланкине сидит тот самый?… Несмотря на дурные слухи, я отступать не собирался — лучше увидеть всё своими глазами, чем верить народной молве.
Преследование привело меня к их тогдашней резиденции — заброшенному строению. Когда я едва ли не уткнулся носом в паланкин, пятеро воинов бросили в меня грозными взглядами, и вышел Богомол. Другими словами, кроме как: «Ухоженный ходячий труп», — его не назвать. Старший, поначалу, с недоумением отнёсся к нежданному гостю, а после подошёл и сказал:
— Недостоин.
Глава
Я остался у ворот и пробыл там целую ночь. На следующее утро вновь вышел Хоккори и, сорвав ветку, очертил вокруг меня линию.
Испытание, значит.
Приняв позу лотоса, я погрузился в самую долгую медитацию, которую только может выдержать мой организм. Ни воды, ни еды — показать слабину нельзя. Потом я узнал, что пробыл в таком состоянии три дня, но во время самого испытания счёт времени был потерян спустя, примерно, полторы сутки. Мой живот рыдал от голода, засохла глотка, но показать Богомолу, что я достоин служить клану Сенши было вопросом принципа. Впоследствии, вступить к проповедникам стало проще, главное — изъявить желание.
Меня, изморённого, занёс внутрь Норайо.
— Крепыш, — ухмыльнулся он с трубкой в зубах.
Небеса разразились светом.
«Достоин», — молвил Просветлённый.
* * *
Острая боль вывела меня из воспоминаний.
Ещё одной важной составляющей посвящения было перевязывание шрама на спине лично господином. «В его руках наша боль и наше исцеление», — говорил Норайо. Взяв белоснежные бинты, Хоккори начал заботливо обматывать моё тело, слой за слоем покрывая рану. Закончив, он изрёк:
— Теперь твоя душа принадлежит мне.
— Да, господин, — я припал лбом к полу.
Старшие кётаи удалились из комнаты.
Я использовал свой шанс и не подвёл вас, Небеса.
Мой путь самосовершенствования привёл меня сюда, исполнив желание служить достойному человеку. Увидев, как Хоккори использует демоническую силу в свою пользу, я захотел помочь ему занять вершину.
Такой как он — один на весь мир.
Поднявшись, я тоже покинул покои господина, ведь после обряда посвящения следует пиршество! Побыл серьёзным один вечер и хватит, теперь можно быть самим собой, теперь я — Кётай! Перебарщивать с алкоголем мне запрещено, но не порадовать душу стаканчиком саке после такого знаменательного события грешно!
Спускавшись в зал, я принимал поздравления от борцов, едва успевал отказывать каждому: «Спасибо», — и уважительно кланяться. Уже не терпится пообучать новичков, сходить на опасное задание, сразить особого демона!
Душа поёт от радости!
— Вот и наш предвестник, — покуривая трубку, шутливо сказал Норайо, — Садись, этот пир в твою честь.
В зале пахло специями — по столу тянулись огромные подносы с душистыми блюдами. На одном из таких свежий улов — пресноводная рыба, обжаренная на открытом огне и приправленная пряными травами. Рядом лежали маленькие креветки в острых специях, нарезанный в тонкие ломтики жареный окунь и кусочки куриного мяса, доведённого до хрустящей корочки. На другом подносе располагалась дымящаяся кастрюля с горячим мисо-супом из свежих овощей и сочных кусочков говядины. Рядом стояла ваза с фруктами, украшенная золотым листом.