Путь Акогаре. Том 2
Шрифт:
— Пойдём-ка куда-то, в безлюдное место.
— Конкретнее? — переспросил Нора.
— Брось, неужели не знаешь мест поблизости?
— Хм, — он призадумался, — есть одно… Личное.
— Могила твоих друзей?
— Как ты? Тц… Да.
— Знаю-знаю! — игриво продолжил я, — Ну, давай, пойдём, тут ведь недалеко.
— Уже и интриги никакой нет…
— Да не расстраивайся! Подумаешь, знаю о ваших судьбах всё от корки до корки.
— У меня новые собратья есть, голова.
— Кётаи?
— Ага.
— Не думал, что вы считаете друг друга друзьями.
— Да, не считаем.
— Всё насто-о-олько запущено.
— Добра от добра не ищут, — умничал Нора.
— Хорошо живущие люди никогда не придут к ребятам, сующим катану себе в брюхо, это да.
— Чего ты так докопался? Это — свобода, её для себя выбирает каждый. Приказать жить дальше ты не можешь, странник.
— Смерть не может улучшить жизнь, — пренебрежительно отмахнулся я.
— Мы позволяем всем умереть с честью.
— «Проповедники смерти». Помню, помню.
— Прижилось из народа, — он пожал плечами, — Хоккори-сенсей говорит, что так надо.
— Ну, если он говорит! — лукаво поддакнул я.
— Господин знает, как нам будет лучше.
— Солнце садится, — перевёл тему, — А нам ещё через лес идти.
— Боишься, голова?
— Не уверен в тебе. Вдруг снова украдут.
— Ха-ха-ха! Было приказано вернуть тело — остальное не важно.
— Смотри, чтобы было кому его возвращать…
* * *
— Слышишь? Кусты шелестят, — Нора указал в сторону зарослей.
— Мертвецы.
— Мгм, — протянул он, — Потерпи, сейчас будет трясти, — Норайо окинул взглядом опушку, — И ворона убери! — Раздраженно смахнул животное с плеча, — Ну, давайте, черти, — кётай со свистом вынул оба клинка и провёл лезвием вдоль своего рукава — тот засочился кровью. Приманка, значит, отбитые они — эти проповедники, — Я знаю, вы её любите, — с почти животным наслаждением пропел Журавль. Ну точно — смертнички с головой не дружат, — Придаёт бодрости, никогда не пробовал?
Ну и что за херню он вытворяет? Вокруг нас уже пятеро — есть ещё кусты, а этот идиот дразнится. Подохнет сейчас, а мне выбирайся потом…
— Мастер Цзисаи говорил, что два меча нужно использовать против множества врагов!
Цзисаи… Знакомое что-то.
А! Тот сопляк! «Непревзойдённый поднебесья». Ну как: «Непревзойдённый», — для своих лет-то очень неплох, но не то чтобы пришлось его как-то: «Превосходить».
— Длинный меч, Акогаре — дальние дистанции, — выпад по мертвецу. Строго в голову. Брызги крови запятнали мне серебристые волосы. Гадко. Тоже мне, великий мечник, — Меч-спутник — ближние, — вспорол брюхо подкравшемуся сбоку. Опять заляпал мне лицо! — Главное — взгляд! Надо держать глаз зорко! — Увернулся, спрятавшись за веткой, и мгновенно ответил из укрытия.
Сложно, конечно, что-то увидеть, когда болтаешься на поясе. Но этот парень вошёл во вкус и совсем не брезговал скакать по полю, кричать, и пачкать мне волосы.
И всё-таки, как бы я не издевался, дерётся он не совсем плохо. Чуть лучше.
— Когда же ты… — пытался хоть что-то сказать, но неожиданный кувырок прервал, — …Зако-о-ончишь!
— Скоро, голова, скоро! — ответил он на очередном тяжёлом
А он мастер. При помощи фундо обычно только добивают врагов, чтобы управится с ним нужна необычная сила, а Нора размахивает молотом, как воздушным змеем. Первый, второй, третий. Головы разлетаются под весом утяжелителя.
— Даже пачкаться в ближнем бою не приходится! — он запутал ноги цепью кусари мертвецу и забросил его в толпу других, после, добил своё импровизированное оружие, звонко раздробив хребет.
Ещё с минуту, и вот, мы стоим посреди кучи разорванных тел.
— Добить не забудь.
Норайо кивнул, и занялся делом.
— Ловко ты придумал, хорошие клинки.
* * *
Его бывшие товарищи, одним словом — синоби, были похоронены рядом со склоном, это одно из самых романтичных мест, виданных мною. Спокойное озеро в красных, закатных лучах и золотая листва, опадающая на его гладь. Нескольким могилам посчастливилось любоваться этим видом до конца веков.
— А этот петь любил постоянно! — Норайо указывал на одно из надгробий, — Когда скучно было, или предаться ностальгии хотелось, мы начинали её…
— Споёшь?
— Боюсь, после моего сольного исполнения этот старый пёс вскочит из могилы и я получу подзатыльника.
— Прах не может вскочить, так что валяй.
— Я лучше так, — Журавль вынул сякухати, — На ней я что-то да могу.
Удивительный парень, и боец и на дуде игрец! Пальцы, что недавно держали в руках смерть, теперь скользят по музыке. Узнаю мотивы, «Соломенная Шляпа». Я не удержался и подхватил:
«Мама,
Где моя соломенная шляпа,
Где?
Ветер унёс её.
По дороге из Эдо в Осаку.
Словно осенний листок,
Летела, кружась, моя шляпа с обрыва на море.
Помнишь, мама,
Мы шли с тобою.
По узкой тропе между скал.
И твой подарок — шляпу из рисовой соломы.
Ветер с меня сорвал.
Ах, мама,
Как это могло случиться —