Путь человека к вершинам бессмертия, Высшему разуму – Богу

Токарева Елена Алексеевна

После этого, летом 1581 года Стефан Баторий вторгся вглубь России и осадил город Псков, который, однако, так и не мог взять. Тогда же шведы взяли Нарву, где пало 7000 русских, затем Ивангород и Копюрье. Иван был вынужден пойти на переговоры с Польшей, надеясь заключить с ней союз против Швеции. В конце концов царь был вынужден согласиться на условия, по которым «ливонские бы города, которые за государем, королю уступить, а Луки Великие и другие города, что король взял, пусть он уступит государю» – то есть длившаяся почти четверть века война кончилась восстановлением прежних границ, оказавшись таким образом бесплодной. 10-летнее перемирие на этих условиях было подписано 15 января 1582 г. в Яме-Запольском.

Ещё до завершения переговоров в Яме-Запольском

Иван Грозный развернул подготовку к военному походу против шведов. Сбор войск продолжался на протяжении всей второй половины декабря и на рубеже 1581 – 82 годов, когда уже были урегулированы основные спорные вопросы между Россией и Речью Посполитой и принято окончательное решение об организации похода «на свейские немцы». Наступление началось 7 февраля 1582 г. под командованием воеводы М.П.Катырева-Ростовского, и после победы около деревни Лялицы ситуация в Прибалтике стала заметно меняться в пользу России.

Перспектива возвращения Россией потерянного выхода к Балтийскому морю вызвало большое беспокойство у короля и его окружения. Баторий отправил своих представителей к барону Делагарди и к королю Юхану с ультимативным требованием передать полякам Нарву и остальные земли Северной Эстонии, а взамен обещал значительную денежную компенсацию и помощь в войне с Россией.

«Переговоры официальных представителей России и Швеции начались осенью 1582 и завершили в августе 1583 подписанием в Мызе двухлетнего перемирия с уступкой шведам новгородских крепостей – Яма, Копорья и Ивангорода. Подписывая перемирие на такой срок, представители правительства думали, что с началом польско-шведской войны им удастся вернуть захваченные Шведами новгородские пригороды, и не захотели связывать себе руки.

Ливонская война Грозного была своевременным вмешательством Москвы в первостепенной важности международную борьбу за право пользования морскими путями Балтики». И даже в неудачной компании большинство наиболее обстоятельных исследователей прослеживает позитивные факторы за тем, что в это время шла многолетняя торговля с Европой морским путём (через Нарву), и что впоследствии, через сто с лишним лет реализовал и развил как одно из основных направлений своей политики Пётр I, чем и воплотил стремление Ивана Грозного выйти широкомасштабно к Балтийскому морю. Последовательно преемственная связь времён прослеживается и протекает между двумя гениальными стратегами и политиками, патриотами своего Отечества, думающими о величии, государственности и могуществе своей Родины – Велико-русской Державе.

(Не то, что современные русофобы, продажные временщики – олигархи во власти. Ради собственной наживы и выгоды разъедающие государство и государственное управление с полным уничтожением государствообразующей русской расы. Тысячелетняя боярщина возобновила, активизируясь, свою деятельность после уничтожения СССР).

Ремарка: Петра I мало интересовало благоустройство своего народа, чего не скажешь о Иване Грозном.

Последние годы

При прямой поддержке ногайских мурз князя Уруса вспыхнуло волнение волжских черемисов: конница численностью до 25000 человек, нападая со стороны Астрахани, опустошала белевские, коломенские и алатырские земли. В условиях недостаточного для подавления мятежа количества трёх царских полков прорыв крымской орды мог привести к очень опасным для Руси последствиям. Очевидно, желая избежать такой опасности, Иван Грозный и принял решение перебросить войска, временно отказавшись от наступления на Швецию.

15 января 1580 в Москве был созван церковный собор. Обращаясь к высшим иерархам, царь прямо говорил, сколь тяжело его положение: «бесчисленные враги восстали на русскую Державу», поэтому он просит помощи у Церкви.

В 1580 г. царь разгромил немецкую слободу. Француз Жак Маржерет, много лет проживший в России, пишет: «Ливонцы, которые были взяты в плен и выведены в Москву, исповедующие лютеранскую вер, получив два храма внутри города

Москвы, отправляли там публично службу; но в конце концов из-за их гордости и тщеславия сказанные храмы… были разрушены и все их дома были разорены. И, хотя зимой они были изгнаны нагими и в чём мать родила, они не могли винить в этом никого, кроме себя, ибо… они вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды – столь роскошны, что их всех можно было принять за принцесс и принцев… Основной барыш им давало право продавать водку, мёд и иные напитки, на чём они наживают не 10 %, а сотню, что покажется невероятным, однако это правда». (Ремарка: современные предприниматели всяких величин, т.е. от малого до крупного бизнеса стоимость продаваемой продукции взвинчивают не на 10-20 % от себестоимости производителя, а в разы, пропуская товар к покупателю через не одни посреднические структуры. В СССР увеличение цены любой продукции от себестоимости было не более 25 %, и то вначале строительства социализма.

В 1581 г. иезуит А.Поссевин направился в Россию, выступая как посредник между царём Иваном и Польшей, и, в то же время, надеясь склонить Русскую Церковь на унию с католической. Его неудачу предсказал польский гетман Замойский: «Он готов присягнуть, что великий князь к нему расположен и в угоду ему примет католическую веру, а я уверен, что эти переговоры кончатся тем, что ударит его костылём и прогонит». М.В.Толстой пишет в «истории Русской Церкви»: «Но надежды папы и старания Поссевина не увенчались успехом. Иоанн оказал всю природную гибкость ума своего, ловкость и благоразумие, которым и сам иезуит должен был отдать справедливость, отринул домогательства о позволении строить на Руси латинские церкви, отклонил споры о вере и соединении Церквей на основании правил Флорентийского собора и не увлёкся мечтательным обещанием приобретения всей империи Византийской, утраченной греками будто бы за отступление от Рима». Сам посол отмечает, что великий русский Государь упорно уклонялся, уходил от разговора на эту тему». Таким образом, папский престол не получал никаких привилегий; возможность вступления Москвы в лоно католической церкви оставались мечтой Рима как и раньше, а между тем, посол папы должен был приступить к своей посреднической роли.

Огромное значение имеет правление Ивана Грозного в сподвижничестве расширения Руси среди народа, что привело к самостоятельным действиям казаков с предводителем Ермаком Тимофеевичем.

Завоевание Западной Сибири Ермаком Тимофеевичем и его казаками в 1583 году и взятие им столицы Сибирского ханства – Искера – положили начало обращения местного населения в православие: войска Ермака сопровождали четыре священника и иеромонах. Однако данная экспедиция была совершена вопреки воле царя, который в ноябре 1582 г. выругал Строгановых за то, что они призвали в свою вотчину казаков-«воров» – волжских атаманов, которые «преж того ссорили нас с Ногайской ордою, послов ногайских на Волге на перевозах побивали, и ордобазарцов грабили и побивали, и нашим людем многие грабежи и убытки чинили».

Царь Иван IV велел Строгановым под страхом «большой опалы» вернуть Ермака из похода в Сибирь и использовать его силы для «оберегания пермских мест». Но в то время как царь писал свою грамоту, Ермак уже нанёс Кучуму сокрушительное поражение и занял его столицу. Сибирское взятие Ермака блеснуло подобно молнии, предопределив, вместе с укреплением успеха предыдущих пунктов, перспективу для дальнейшего расширения государства по этим направлениям. С гибелью Ермака, взяло на себя уже Московское правительство, посылавшее в Сибирь, на помощь казакам, своих воевод с «государевыми служивыми людьми» и с «народом» (артиллерией)»; сам за себя говорит тот факт, что уже меньше чем через полвека после гибели Ермака русские вышли на берега Тихого океана, присоединив почти незаселённые (на тот момент) территории богатейшей Сибирской земли, принадлежащие в доисторические времена древним руссам (до ледникового периода, который охватил всю Сибирь).