Путь "Чёрной молнии"

Теущаков Александр Александрович

Я не думаю, что придется разжевывать вам всю поднаготню, но еще раз говорю, времени у нас в обрез, наверняка через пару недель меня закроют и отправят на периферию. Кое-кто из здешних блатных начинают кумоваться с буграми, которые в свою очередь прессуют мужиков и загоняют «пинками» в долги. Я знаю случаи, когда блатные опускали мужиков за отказ выполнять норму. Это что?! Житие по тюремным законам? Таких гнид будем карать беспощадно. Нам — пацанам, нужно запомнить одно: мужики в зонах — это наша опора, не будет настоящей поддержки с их стороны, наша воровская власть будет расшатываться ментами.

Общак,

в людском понимании, это наша жиганская честь, она глубоко сидит в сердце каждого бродяги. Нас воров очень мало по сравнению с пацанами и мужиками, но на нас возложена миссия следить за порядком в лагерях. Мы должны всех вас защищать и обязаны вести контроль разборок между противоборствующими сторонами по справедливости.

Я предлагаю всем пацанам крепче сплотиться и взять в свои руки всю зону, включая рабочку и выездные объекты. То, что происходило до сегодняшнего дня: перегибы, наезды не по делу, неправильные разборки, все объявляю в прошлом. Пусть никто из блатных не понтуется, что ему придется ответить за вчерашние косяки. Ошибки случаются с каждым, и я объявляю братве амнистию на этот счет. Но уловите для себя одно: беспредела в зоне я никому не прощу, и ответит он, кто, осознавая, что творит против братвы и мужиков подляны, продолжает кичиться своими косяками. Ответят также те, кто продался ментам — это кумовские тихари и ярые активисты. Всех их вытащим на свет. — После такой речи, Дронов слегка передохнул, и спросил, — кто Сибирский? — Леха в ответ махнул рукой и учтиво кивнул головой.

— Тебе братва со строгача привет шлет, от отца твоего особое слово. Я разберусь по твоей предъяве к братве с шестнадцатого отряда. Сегодня у нас знакомственная сходка, о делах завтра будем говорить. Симута, порешай вопрос с нарядчиком (человек составляющий списки осужденных выходящих на работу), мне край дела в первую смену нужно в выйти промку (промышленная зона) — Васька согласно кивнул.

— Пархатый, ты подбери мне пару надежных пацанов, пусть они побудут при мне. Да таких, чтобы могли язык за зубами держать. Не быков, а смышленых пацанов, — подчеркнул вор, — слушай, а как там пацан поживает? — Дрон засмеялся. — Ладно не ведись, не в обиду тебе напомнил. Позовешь его с утра ко мне, я с ним в промку прогуляюсь, заодно и познакомлюсь лично.

Братве Дрон понравился: правильный, не грубый, чувствовался стержень внутри, по всему было видно, в зону пришел подготовленный. Многим блатным пришлась по душе амнистия, объявленная вором. Не все до этого момента творили дела по понятиям, теперь они чувствовали благодарность к авторитетному вору и, пожалуй, были готовы выполнить его любое поручение.

Уже вечерело, когда лагерная верхушка разошлась по отрядам. Вася Симутин провел Дрона в самый почетный угол отрядной секции. Там их ждал накрытый стол, организованный по поводу встречи Дронова. Водку решили не пить, знали, что мусора придут с проверкой, застолье с «бухаловом» устроят потом.

Мужики с любопытством поглядывали в угол: когда в жизни еще увидишь настоящего вора в законе. Поговаривали, что они справедливые и к мужикам относятся по-человечески. Даже случается блатных садят на перья (ножи), если они беспредельничают в отношении мужиков.

Такие и другие байки мужикам иногда рассказывал Макар — единственный из мужиков, приглашенных

к столу. Дрон с любопытством рассматривал его, но расспрашивать пока ни о чем не стал.

У входа в отряд дневальный громко крикнул:

— Отряд смирно! Отряд вольно! И тем самым дал понять, что в секцию входят проверяющие сотрудники администрации.

— Это что за беда? — в недоумении спросил Леха Дрон Ваську Симуту.

— Пацан недавно с малолетки поднялся на мужики, их так «воспеты» учили честь отдавать.

— А что, толково он объявил и ментам не к чему придраться.

Наряд контролеров подошел ближе к собравшимся в проходе заключенным.

— Что за сборище, по какому поводу? — спросил прапорщик.

— Начальник, да кореша с кичи встретили, вот покушали трошки, может и вы к нам присоединитесь, — осклабился Симута.

— Ну, если нальете, почему бы и нет, — ответил шуткой прапорщик.

— Не-е, командир, ваксы тебе не предложим, сами по этому поводу седьмой хрен без соли доедаем, — пошутил Макар.

— А что так, такому знатному…, - видимо прапорщик хотел сказать: «Вору», но после заминки, продолжил, — вашему корешу и не грех водочки преподнести, а то, как-то на сухую негоже.

— Ладно старшой, не прикалывайся, ты сам знаешь, что сегодня мы пить не будем, — вставил Дрон, — за нами не заржавеет.

— Ладно-ладно, я пошутил, — сказал проверяющий, но протиснулся вперед: заглянул под кровать и открыл дверцу прикроватной тумбочки.

— Ты смотри, и в правду нет! — Как бы удивился контролер и, развернувшись, направился к выходу, уводя за собой остальных членов наряда.

Прозвучала команда отбой, в секциях погасили свет, оставив только тускло горящие ночники. Дрон вышел из отряда в ночную прохладу и закурив, присел на корточки возле цветочной клумбы. Из темноты, словно призраки, вынырнули две фигуры. Они приблизились и, тихо поздоровавшись с вором, присели рядом. Долго о чем-то разговаривали. Огоньки папирос при каждой затяжке ярко вспыхивали в ночной мгле.

Колония мирно спала, только где-то по периметру зоны лаяли сторожевые собаки, да в вдалеке: в промзоне заквакала сигнализация.

«Завтра начнутся серьезные дела», — подумал Дрон, провожая ночных визитеров.

Сбоку раздались шаркающие шаги по усеянной щебенкой дорожке.

— Кого несет? — спросил Дрон.

— Леха — это я, — отозвался Васька Симута.

— Не спится? Закуривай, — Дрон протянул папиросу и пригласил его сесть на лавочку, — Карзубый с Каленым были сейчас. Завтра пойдут выпасать тихаря кумовского. Утром, после развода на работу им нужно проследить за одним чеком, с нашего отряда — Абросимовым, может он приведет нас к следующему звену кумовской цепочки. Мне надо знать: все его передвижения, общения, короче все.

— Вот бы выловить тихушника, задавлю собаку собственными руками.

— Не впервой — выловим суку. Вась, я тебе по-настоящему доверяю. Твой отец Аркану лучшим другом приходится, а мне Арканя братом доводится. Все малявы с воли почитай через тебя идут.

— Леха, почту за честь корешиться с тобой.

— О Сибирском, что скажешь? Могу я ему доверять?

— Как мне, — Симута улыбнулся, — ведь ты мне доверяешь?!

— Ладно, разберусь с ним по — справедливости. Что скажешь о Карзубом и Каленом?