Путь Чести
Шрифт:
Чёрт! Вот только где мне этих самых денег заработать? Бизнес какой-нибудь замутить? Вполне возможно. Вот только первоначальный капитал всё равно нужен. Остается лишь изготовить пару неплохих артефактных ножей и попытаться их продать не привлекая внимания.
А ещё можно попробовать договориться с Михаилом Васильевичем насчет отступных. Он мне деньги, а я сваливаю из рода. Но… Это ещё менее вероятно. Ему проще физически избавиться от никчемного Маркуса. Выгоднее и для финансов и для репутации.
— Боярич, — отвлек меня от размышлений тихий, но уверенный голос Вторуши. — Примешь
Открыв глаза, я внимательно посмотрел на парня. Признаюсь, чего-то подобного я и ожидал. Осталось лишь закрепить успех.
— Ты и так мой, Вторак Безфамильный! — глядя ему в глаза, спокойно произнёс я. — Как и вся Младшая ветвь.
Вторуша в ответ лишь кивнул, словно ожидал именно этих слов. Немного помолчав, он задал ещё один вопрос, тем самым доказав, что умнее, чем кажется:
— Что мне нужно сделать?
— Поговорить с теми, кому доверяешь. Рассказать им правду. Только осторожно. И не надо ни на чём настаивать. Люди должны сами решить, следовать ли им путём чести или обмана.
— Я понимаю. Вот только боюсь, боярич, не скоро я смогу с кем-то пообщаться. Добромила сказала, что мне тут недели две лежать. Слишком сильно обморозился.
— А вот это мы сейчас поправим, — заявил я и, стараясь не делать резких движений, поднялся с постели.
Надо обратить на парня «Среднее исцеление», призвав при этом на помощь Живу. Всё равно ни для кого это моё умение секретом не является. А заодно нужно выжечь все плетения в палате, свалив всё на побочный эффект от вмешательства богини. Пусть потом с ней и разбираются, отчего так вышло. Зато не надо будет больше ставить антипрослушку и тем самым привлекать ненужное внимание.
— Будет больно, — предупредил я, начиная создавать технику.
Глава 2
Один болтун, сильно докучавший
Аристотелю своим пустословием,
спросил его: «Я тебя не утомил?»
Аристотель ответил: «Нет, я не слушал».
Диоген Лаэртский
Исцеление прошло успешно. Наверное. Вторушу пару минут выгибало дугой и трясло, а затем он неожиданно и вовсе потерял сознание. Немного испугавшись такого эффекта, я запустил диагностическое плетение, которое показало, что всё в порядке. Просто организм у парня был очень сильно истощен, вот и вырубился. Но несколько часов сна и всё будет в порядке.
Себя решил пока не лечить — подождать до дома. И дело не в том, что сил не хватало. Просто подумал, что с не до конца зажившей травмой можно получить освобождение от гимназии хотя бы на несколько дней. А освобождение нужно. Мне просто необходимо сделать небольшой перерыв, посидеть дома, подумать и поработать над кое-какими артефактами.
Стоило мне только лечь на свою койку, как в палату буквально ворвалась Добромила. Да не одна, а с каким-то вооружённым мечом мужиком. Но, не увидев врагов, Целительница огляделась, запустила пару каких-то диагностических техник и бросила на меня укоризненный
Отпустив охранника, женщина провела более полный осмотр бессознательного Вторака. Используемые ею техники следовали одна за другой, но сильного удивления я не заметил. Не в первый раз такое тут вытворяю. Разве что закончив осмотр и убедившись, что с парнем всё в порядке, Добромила ещё раз посмотрела на меня. И в этом взгляде читалось явное желание разобрать одного присутствующего здесь боярича на запчасти, чтобы выяснить, как он устроен. Я даже непроизвольно поёжился.
Но так и не проронив ни слова Целительница покинула палату, оставив меня наедине со своими мыслями. Правда мысли эти были какими-то ленивыми и однообразными. А потом я и сам не заметил, как заснул.
Проснулся оттого, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.
— Егор?
— Вечер добрый, боярич! — радостно улыбнулся Зареченский. — Ну и напугал же ты нас. Боярышня Василиса до сих пор места себе не находит. А Ирина ругается на каких-то старых дураков и постоянно готовит. Причем с таким злым лицом, что мне совсем не хочется её готовку пробовать.
Я тоже улыбнулся. Даже не ожидал, что буду настолько рад видеть этого человека. Да и упоминание о Василисе и Ирине отозвались теплотой в душе.
— Привет, Егор! — поздоровался я. — А Эльза что делает?
— А немка на пару с китаянкой тренируются постоянно. Лупят друг друга так, что даже мне страшно.
— Тренироваться полезно, — хмыкнул я. — А ты меня приехал забрать?
— Я бы с радостью забрал, боярич, да Добромила не велит, — развел руками воин. — Говорит, что не раньше, чем завтра домой тебя отпустит.
— Завтра тоже неплохо. Сегодня хоть отосплюсь с запасом. А скажи мне, Егор, что сейчас в роду творится? Слышал я тут, — я кивнул в сторону спящего Вторуши, — что разборки были…
— Да никто ничего толком не знает. А кто что-то слышал или видел, тот молчит. Приказали, видимо. Только слухи… Но их, уж прости, пересказывать не хочу. Ясности не внесут, а вот сумятицы добавить могут. Знаю лишь, что Иван Васильевич уехал куда-то. Говорят, надолго.
— А Василиса? Ничего не говорила?
— У Боярышни сейчас только о тебе голова болит, — лукаво улыбнулся Егор.
— Понятно, что ничего не понятно, — улыбнувшись в ответ, произнес я. — Я тут одну версию событий уже услышал… Но хотелось бы и про настроения в роду узнать.
— Не знаю, боярич. Прости, — пожал плечами парень и с неприязнью покосился на спящего Вторака. А затем ещё и с явной укоризной в голосе добывал: — Не хочу попросту языком трепать. Не дело это.
— Ну да и ладно. Потом разберемся. Может Васька чего узнает. Нам теперь о другом надо думать.
— Это о чём же? — заинтересовался Егор.
— Как жить дальше, — улыбнулся я. — Иван Васильевич уехал. Боярин Михаил нас не жалует. Точнее — не жалует он в основном меня, но думаю, что и соратников моих не особо любит. Но главный вопрос, это даже не как жить, а на что. Мне и так-то содержание копеечное боярин Иван выделил, а теперь и его вряд ли увидим. Вот, кстати, Егор, а тебе-то кто жалование платит? И платят ли вообще?