Путь Чести
Шрифт:
— Да боги с тобой, Маркус! — как-то совсем по-бабьи махнула рукой целительница. — Делай со своим вещами что хочешь. Хоть продавай, хоть в болоте топи. Я, кстати, именно поэтому и завела разговор. Видишь ли, как получается… Этот амулет, — она бросил взгляд на стол, — я с тебя сняла, чтобы не мешал процессу лечения. А потом, уже тут, в кабинете, вспомнила про разговор с Белоголовом и решила изучить повнимательнее…
Чёрт! Палево! Я же в него тоже добавил плетение самоподзарядки…
— И-и? — делая честные-пречестные глаза, протянул
— Хватит дурака валять, Марк! — строго произнесла Добромила. — Мне нужны такие амулеты!
— Сколько? — тяжело вздохнув, сдался я. Действительно — отпираться особого смысла нет. Да и деньги лишними не будут.
— Штук пять, для начала… — осторожно произнесла женщина и замерла, выжидающе глядя на меня.
— Пять… — сделал я вид, что задумался. — Хорошо. Это займет где-то неделю. Взамен мне нужны пять обычных амулетов, сразу, и по сто золотых рублей за штуку, по окончанию работ.
— Сколько?! — ахнула Добромила. — Да ты наверное головой ударился, Маркус?! Вот и не понимаешь, о чём говоришь! Откуда такая жадность?
— Ну так найдите у кого дешевле… — развел руками я и улыбнулся.
— А может мне проще будет главе рода рассказать, что один вьюноша умеет делать такие штуки? Правда этого молодого человека, после такого, посадят в какую-нибудь мастерскую и заставят работать с утра и до ночи…
— Не посадят, — отмахнулся я, всем своим видом показывая, что угроза не прошла. Хотя внутри всё сжалось. Описанный целительницей сценарий вполне реален. — Это молодой человек как-никак боярич и глава младшей ветви.
— Ты сам-то в это веришь? — покачала головой женщина.
— Ладно, — после непродолжительного молчания, произнёс я, — ваши условия?
— Амулеты я тебе дам. Сразу. И по пятьдесят золотых рублей за каждый рабочий амулет. Тоже сразу. А ещё я буду молчать о том, кто эти амулеты изготовил. Как тебе такие условия?
— Ох, умеешь же ты торговаться, Добромила, — хмыкнул я, думая, что её предложение более чем выгодное. Мне внедрить плетения большого труда не составит. А сумма в любом случае получается немаленькая. Да и насчёт молчания, я целительнице доверяю. Ей и самой будет не с руки сдавать меня боярину Михаилу.
— Ну вот и отлично! Значит, для начала пять амулетов, а дальше видно будет…
На улице меня ждала знакомая пролетка с кучером на козлах. Егор же стоял рядом с ней и, заложив руки за спину, смотрел вдаль.
— Здрав будь, боярич! — первым заметил меня кучер.
— Спасибо! И тебе здравствовать, Кондратий! — в ответ поздоровался я. И переведя взгляд на Зареченского, спросил: — Ну что, поехали?
По пути в казначейство я снова задумался о вчерашнем разговоре с Вторушей. И, получается, что ничего хорошего меня после него не ждёт. А самое поганое, что я совершенно не представлял, что же тут можно сделать, и как всё исправить. Ну не убивать же пацана, в самом-то деле?
— Ты чего такой мрачный, боярич? — поинтересовался Егор.
— А, — вяло отмахнулся
— Так поделись, — предложил воин. — Вдвоём и батьку бить веселее.
Несмотря на своё настроение, я расхохотался. Надо же, насколько точно Зареченский угадал с формулировкой. Правда нам не батьку бить надо, а главу рода. Иначе глава рода будет бить меня.
— Егор, — отсмеявшись, заговорил я, — а почему ты так Вторака не любишь?
— Безфамильного, что ли? — удивился парень.
— Его самого.
— Да вроде как и не за что мне его любить. Чай не девка, — попытался съехать с темы воин.
— И всё же! — решил настоять я. — Я заметил, что каждый раз как его видишь, то прям в лице меняешься. Он что-то тебе лично сделал?
— Нет. Я с ним и не общался практически. Так, здравкались при встрече и всё.
— Тогда в чём дело? Рассказывай! Я всё равно не отстану.
— Эх, — вздохнул Зареченский, отводя взгляд. — Ладно, расскажу. Секрета тут нет. Его не только я не люблю. Его вообще в роду не особо жалуют. Знаешь, боярич, как его за глаза называют?
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался я.
— Восторженный балабол!
— Почему? — снова рассмеялся я.
— Да потому что он такой и есть. Вечно восторгается своими мнимыми победами, и описывает прям таки былинные битвы, в которых участвовал.
— А это не так? Насколько я понял, у него довольно необычный дар…
— Про дар его даже спорить не буду. А вот про битвы и всё остальное… Ты знаешь, боярич, как он в боевую часть рода попал?
— Нет, — отрицательно покачал я головой, — он не рассказывал.
— А я вот знаю! — хмыкнул Егор. И продолжил: — Не так давно, пару лет назад, один из боярских детей рода Дёминых, пошёл с родовых деревень подать собирать. Всё как обычно. Но в одной деревушке был, да и есть, уж очень упёртый староста. Прижимистый, что для старосты только благо, и наглый сверх меры. Что тоже не так и плохо. Ему о людях деревенских в первую очередь думать надо. Так вот этот староста с тем сыном боярским каждый год и лаются. Сын боярский угрожает, разными карами грозит, а староста плачется, руки заламывает и на всякое разное ссылается. То у него урожай плохой, то телят волки задрали… Хотя тех волков в окрестностях его деревни уже пару десятков лет не видели. В общем, такие перепалки у старосты с боярским сыном уже в традицию вошли. Они лаются, а деревенские издали наблюдают, да ухохатываюся.
— А Вторак-то ту при чём?
— Да всё при том, — хмыкнул Зареченский. — Вторуша обычно на такие представления не попадал. По малолетству. А тут он вроде как повзрослел, по крайней мере — телом, с головой там до сих пор проблемы, и мимо проходил. А боярский сын как раз за плеть схватился. Вроде как он старосту огреть хочет. Все остальные деревенские знали, что такого никогда не было. Что игра это всё. А Вторуша решил за старосту заступиться. Схватил вилы и боярскому сыну угрожать стал.