Путь чести
Шрифт:
— Первый ряд — назад! Второй ряд — прикладывайся!
Ратники первой шеренги, разрядив оружие, отступают назад, в третью, оставив бердыши на месте — и меняются пищалями с новиками, отдав им разряженные. Стрельцы же второй припадают к своим довольно тяжелым и громоздким фитильным мушкетам, уложив их на бердыши товарищей (в выемку между обухом и тупием), перед выстрелом максимально плотно прижав приклад к плечу…
— Цельсь!
Мгновением спустя после прозвучавшей команды над приказом вновь заиграли горны.
— Пали!!!
Залп!!! В этот раз, правда, грохнул он уже не столь оглушительно — ибо пушкари так быстро зарядить
— Второй ряд — назад! Третий — прикладывайся!
Вторая шеренга становится позади первой, третья же выходит вперед, первая — с уже заряженными пищалями, оказывается посередине. Новики увлеченно перезаряжают пищали товарищей, чтобы спустя всего несколько мгновений разменяться с соратниками второго ряда. Правда, мушкеты служивых людей третьей шеренги они уже никак не успеют перезарядить… Впрочем, достаточно и того, что после третьего залпа у моей сотни в запасе будет еще как минимум два лишних выстрела.
— Цельсь!!!
А вот целится уже практически невозможно: дым стал заметно более густым, и если после первого залпа заметавшихся тушинских всадников еще можно было разглядеть, то теперь нужно терпеливо ждать, чтобы «туман войны» рассеялся...
Однако же горн, несмотря на все мои сомнения, вновь заиграл:
— Пали!!!
Залп…
Все ребята, аллес — так и угореть можно. Вон, непривычные к столь плотному огню новики заходятся в кашле — да и у меня самого дым забивается и в нос, и в рот, вызывая спазм в груди … Вдобавок, в непроглядном пороховом «тумане» перезаряжаться приходится едва ли не на ощупь!
Короче, несколько мгновений нашего бездействия у врага есть. И вот вопрос: достаточно ли прорядил наш огонь ряды тушинцев и иже с ними, чтобы лишить всякого желания атаковать? Или же у тех горячей литовских парней, кому посчастливилось избежать встречи со свинцовыми кругляшами диаметром в четырнадцать-шестнадцать миллиметров, да летящими со скоростью свыше двухсот метров в секунду, настолько железные яй… Настолько железный характер, что они рискнут подобраться поближе, пока видимость у нас нулевая?!
Как бы то ни было, сменить шеренги я просто обязан:
— Третий ряд — назад! Первый — прикладывайся!!!
Горны молчат — молчим и мы. Наконец, дым рассеивается — и что же я наблюдаю?! Лисовчики бегут от нашего лагеря в сторону переправы, бегут, нахлестывая лошадей — и оставив перед нашими позициями несколько десятков тел животных и людей!
Но тут нужна поправка: павшие вороги лежат лишь там, где вели огонь стрелецкие приказы — и немногочисленные пушки, выставленные впереди пикинеров… К сожалению, стрельцов у Михаила Васильевича откровенно маловато — всего несколько приказов по две, максимум три сотни ратников в каждом. В основном это служивые, успевшие прийти на усиление из близлежащих городов… Всего лишь пятая часть той силы, что прогнала крылатых гусар под Добрыничами!
Растягивать нас в «тонкую красную линию» князь разумно не стал — особенно же учитывая, что кафтаны у многих стрельцов вовсе не красного цвета… Но главная причина — нас просто не хватит заполнить даже одну шеренгу по всей протяженности обращенных к врагу укреплений. А потому Скопин-Шуйский вполне разумно распределил приказы равномерно по рати, при этом поставив их для защиты стратегически важных узлов обороны.
Так вот, плотный огонь стрельцов ошеломил врага, обратил воров в бегство, нанеся им ощутимые потери! И ведь при виде показавших спины тушинцев, отчаянно хлещущих коней ногайками, даже у меня возникло естественное в подобной ситуации желание начать преследовать врага! И вырубить его под корень бердышами в толчее, что неминуемо возникнет на берегу у переправы…
Вот только никаких команд на выход из лагеря и преследование воров не последовало. Внимательный взгляд талантливого полководца, коему посчастливилось родиться царским племянником и оказаться в нужное время и в нужном месте, сумел разглядеть замершие у самой реки стройные ряды гусарских рот, по такому случаю даже опустивших пики. Вот только крылья все равно «сдали» ляхов… Возможно, бегство воров и было непритворным — но попробуй мы сейчас начать преследовать, и я уверен, что нарвались бы на жесткий контрудар гусарии в поле! Особенно опасный в тот момент, когда наши отряды еще только покидали бы лагерь узкими колоннами сквозь ворота…
В подтверждение этой догадки лисовчики прекратили бегство ближе к реке — а после, перестроившись, и вовсе замерли на месте.
…Какое-то время Сапега просто ждал на берегу Волги, на достаточном расстоянии от наших пушек. Возможно рассчитывая, что у Михаила Васильевича все же кончится терпение, и он с недавно собранной из крестьян пехотой да малым числом служивых людей рискнет добывать победу в чистом поле… Против врага, имеющего огромное преимущество в кавалерии!
На провокацию Скопин-Шуйский, конечно, не повелся. Однако и гетман строил план боя отнюдь не только на ухищрениях, с помощью которых он мог бы выманить нас из лагеря… Когда на нашем берегу Волги замерли плотные квадраты переправившихся через реку пикинеров и мушкетеров из числа немецких наемников, сотни лисовчиков и воровских казаков принялись спешиваться. После чего весьма значительная масса профессиональных наемников-ландскнехтов и черкасов вперемешку с тушинцами, двинулась на нас, печатая шаг.
Вот теперь уже стоит начинать волноваться…
— Без команды не стреляем! Ждем!!!
Я бы на месте Сапеги направил простых воров к рогаткам — чтобы растащили их, расчистили путь коннице. Чтобы у гетмана появилась возможность ударить гусарами и сокрушить нашу пехоту — пусть даже и ощетинившуюся пиками! По крайней мере, попробовать это сделать…
К сожалению, гетман оказался не дурнее меня. Вон, гусарские роты пока еще неспешным шагом тронулись вслед за своей пехотой…
Черкасы действительно ринулись к рогаткам, выставленным впереди пикинеров-новобранцев. Причем, выявив расположение стрелецких приказов и за время «разведки боем», в нашу сторону воровские казаки даже не сунулись!
Но и «рекруты»-крестьяне, собранные под началом бывалых наемников, двинули свои «коробочки» вперед, рассчитывая удержать острожки. И ведь им это удается! Уколы длиннющих пик, достигающих порой и пяти, и даже шести метров в длину, успешно пресекают любые попытки тушинцев даже просто притронуться к рогаткам!
И все бы хорошо, если бы не наемники…
Заприметив приближающихся шагом ландскнехтов, засуетились наши пушкари, перенеся небольшие полевые оружия поближе к трем (по числу вражеских колонн) точкам направления вражеских ударов. Понятное дело, что не сами, что по приказу князя или его воевод…