Путь чужака
Шрифт:
— Чего же вы хотите? — спросила их Элор. — Я обещала ставрам свободу и дала ее. Ставры имеют те же права, что и вы, я не стану запрещать им торговать.
Раздосадованные купцы вернулись ни с чем.
— Ты наживаешь врагов, — сказал Стас.
— Я не боюсь.
— И правильно. Знай: ставры всегда поддержат тебя. Теперь ты и их королева.
Это было верно. В каждом клане ставры славили королеву за дарованную свободу, за возвращенных из рабства соплеменников и пожалованные вольности. Только Ильдорн не был так добр к ней. Люди роптали, и Стас не понимал
Несмотря на предупреждения Стаса, слух о выходке фаворита Мечедара оказался известен королеве. Элор стала расспрашивать, Стас отмалчивался и не говорил. Он не хотел ее огорчать, но королева была настойчива, женским чутьем чувствуя, что дело связано с ней. Слово за слово, она вытянула правду. Кровь ударила Стасу в голову, когда он вспоминал те слова.
— Я едва не убил их, — произнес он, почти не жалея.
— Жаль, что едва!
Изумленный Стас взглянул на Элор и не узнал. Лицо королевы было чернее тучи, глаза пылали ненавистью.
— Я прикажу их повесить! Найди их и передай палачам!
— Я уже не помню, где это было, — ответил Стас. Он кривил душой, желая, чтобы Элор поскорей остыла. — Я плохо знаю город. Я и так покалечил одного из них.
— Я слишком добра! Айрин была жестока, ее не любили, боялись, но никто бы не посмел так говорить о королеве! Я повешу мерзавцев на площади и заткну все поганые рты!
— Ведь я не хотел, чтобы ты стала королевой! — признался Стас. — Никогда не хотел, потому что знал, чувствовал, что так все и произойдет!
— Почему же ты помогал мне?
— Я хотел, чтобы ты была счастлива. Со мной тебе будет трудно…
Они замолчали. Такой тягучей, отчаянной тишины Стас не слышал никогда.
— Что? — произнесла она. — Что ты задумал? Уйти? Тогда зачем это все? И где твоя любовь?
— Любовь всегда будет со мной. Вот здесь, — он приложил огромную ладонь к сердцу.
— Я счастлива с тобой, Стас. Не уходи. Я отрублю головы и вырву языки всем, кто посмеет хоть что-то сказать! А хочешь, прощу их всех?
— Тебе нужен трон. А недовольство народа опасно.
— Это не так. Народ любит меня!
— Элор, ты можешь оставить все это и уйти со мной? Не можешь? — загорячился Стас. — А говоришь, что не можешь без меня!
— Тысячи людей и ставров желали видеть меня королевой. И ты хочешь, чтобы я ушла? А может, думаешь, что Айрин была лучшей правительницей?
Он не знал, что ответить. Все, что они пережили, все вело к этой цели. К трону. Отказаться от того, к чему так стремились, и впрямь глупо. Но он не мог оставаться во дворце. Когда в спину тебе шепчут и показывают пальцами, когда видишь кривые ухмылки и представляешь, что говорят о тебе и Элор… Ему хотелось смыть кровью эти ухмылки и порвать дурные рты! Но нельзя. И так его неосторожный поступок едва не разрушил союз людей и ставров. А может, они строили этот союз на песке?
— Я думала об этом, когда Мирхем не дал мне благословения. Но я не могла
«Если я уйду, отправлюсь обратно в клан, ей станет легче, — подумалось Стасу. — Исчезнут разговоры и сплетни. Но дальше? Встречаться тайком, как воры? Этого не будет! Мир объявляет нам войну, тогда к черту этот мир!» Его решительный взгляд встретился с глазами девушки. Элор неожиданно улыбнулась:
— Выход есть, Стас. Наша свадьба.
Он остолбенел. Об этом он не смел и мечтать.
— Да, наша с тобой свадьба, — повторила она. — Элор и Мечедара. Королевы Ильдорна и вождя Железного Рога.
— Ты понимаешь, что…
— Я понимаю. Но… пусть будет, как в твоей сказке. Это наша судьба, Стас.
— Не люблю это слово, — пробормотал он.
Все правильно. Единственный верный ход. И действительно, как в сказке. Но как решилась она на такое, как смогла? И что скажут люди? Стас чувствовал, что краснеет от гнева на самого себя. Трус! Какое тебе дело? Пусть говорят! Ты совершил невозможное, а теперь испугался каких-то говорунов! Но какова Элор! Вот так, по-королевски: нельзя развязать — так разрубим! Стас засмеялся. Он словно влюбился заново.
— Я согласен, моя королева, — улыбаясь, сказал он и полез целоваться.
— Не откуси мне нос, — засмеялась Элор.
— Голошкур, закрой двери.
Верный адъютант мигом прикрыл дверь тронного зала и осклабился.
— Дурак! С другой стороны, — сказал Стас.
Известие о свадьбе поразило всех без исключения. Город бурлил, как кипящий котел. Не было ни дома, ни угла, где бы не говорили об этом. Ставры восприняли это более спокойно и даже весело. Но их терпимость и добродушное отношение к предстоящему событию казались аллери не чем иным, как подтверждением животной похоти и грубой простоты. И если на разврат королевы еще можно закрыть глаза, то на свадьбу с инородцем-ставром — ну уж нет! Аллери не хотели короля-ставра. Многие открыто кричали, что лучше уйдут в соседние королевства, чем станут служить ставру.
Объявив о свадьбе, отступать было нельзя. Замечая недовольство подданных, Элор лишь сжимала зубы, говоря:
— Ничтожества! Им не дано понять…
— Чтобы понять, им надо быть нами, — сказал Стас.
— Это так, — согласилась она. — Как я решила — так и будет!
Стас опасался бунта. По его приказу верные ставры охраняли покои королевы, оружейную и сам дворец. Но присягнувшие Элор воины и слуги не выказывали недовольства. Им хорошо платили, и они служили со всем рвением, понимая: случись что с королевой — и им несдобровать…
Вскоре был пойман еще один жрец. Не решаясь появляться в Ильдорне, он подстрекал жителей пригородных поселений к восстанию против «мерзкой и распутной королевы». Его схватили не ставры, а королевский патруль, и Стас был рад этому. Значит, не все потеряно.
Подстрекателя доставили во дворец, и Элор пожелала лично взглянуть на него.
— У меня слово для тебя, — сказал жрец. Сопровождавший королеву Стас заметил в его глазах огоньки безумия. «Фанатик», — подумал он.